Всё давно понятно. " Путин должен уйти!" - это свобода слова. А вот "Байден должен уйти!" - это наглая провокация!

«Но, как и едва ли не все психопаты и серийные убийцы, многие из этих исполнителей приговоров в быту и в обществе выглядели обычными людьми..»

И даже писали детские книжки, например «Чук и Гек», «Голубая чашка», «Тимур и его команда», и т.д. А их дети, проводили в России «рыночные реформы», в результатае которых умерли миллионы людей, а падение экономики превзошло ее падение во время Отчественной войны. Причем внучка Аркадия Гайдара, - Мария Гайдар, по ее словам, не только не стесняется своего деда и отца, но даже гордится их «подвигами»…
--
"Военная тайна" А.Гайдара -
Мне снились люди, убитые мной в детстве (он занимался «революционной деятельностью» с 14 лет)

В Хакасии, имя «революционного романтика» лучше не упоминать. Рассказы о зверствах "банды Гайдара" передаются там как семейные предания из поколения в поколение. Но почему-то публично не обсуждаются.

"Моя мать рассказывала, что согнал Гайдар со своим отрядом больше ста человек на обрыв у реки и начал расстреливать. Он стрелял из нагана в затылок.

Не белогвардейцев (они в тайге были), а простых крестьян. Много было женщин, подростков, детей. Тех, кто оставался жив, Гайдар пинками сталкивал с обрыва в реку. Зверь, а не человек. Моя мать чудом осталась жива, потому что ушла в этот день к родственнице в другую деревню. А ее мать, двух братьев и сестру убили..." - так рассказывала мне о пребывании в Сибири будущего детского писателя, активистка общества книголюбов Хакасии. И не она одна…

А.Гайдар собственноручно расстреливал невинных, безоружных крестьян десятками и сотнями в Красноярском крае, Хакасии, куда он был послан еврейскими "большевиками" якобы для "подавления контрреволюционного мятежа". Он собственноручно запихивал живых женщин, стариков и малых /в том числе грудных/ детей под лед, через проруби во льду зимнего Енисея. Что это было? "Патриотизм" и верность "духовным идеалам"? Разумеется, если только те "идеалы" продиктованы Сатаной!

Большой резонанс в Хакасии имела статья “Жизненные дороги. Гайдар-Хайдар (два лица одного человека)”, опубликованная в газете “Ленин чолы” 12 февраля 1991 года и практически неизвестная русскоязычному читателю. Когда по просьбе Солоухина её перевели, то писатель не узнал ничего принципиально нового после того, что ему рассказал местный старожил Михаил Кильчичаков о судьбе 16 заложников, всю ночь продержанных чоновцами Голикова в холодной бане по подозрению в поддержке партизан Соловьёва.

“Утром Голиков выпускал их по одному и стрелял в затылок. Или, как он объявил одному аилу: “Если не скажете, где скрывается Соловьёв, расстреляю весь аил”. И действительно, выстроил всех, и женщин, и стариков, и детей в одну линейку и всех перекосил из пулемёта. По одной версии 86 человек, по другой – 134”.
--
Аркадий мечтал о том, что у него самого будет идеальная семья

В Перми он женится [вторым браком] на семнадцатилетней комсомолке Руве-Лии Лазаревне Соломянской, в 1926 году в Архангельске у них родился сын Тимур.

Когда вышла первая книга Гайдара, семья переехала в Москву.

В 1931 году Лия Лазаревна с сыном ушла к другому. Аркадий остался один, тосковал, не мог работать и уехал в Хабаровск корреспондентом газеты "Тихоокеанская звезда".

В пятом номере альманаха "Минувшее", вышедшем в Париже в 1988 году, были опубликованы воспоминания журналиста Бориса Закса об Аркадии Гайдаре [Б.Закс. Земетки очевидца. 378-390], с которым они вместе работали и жили в Хабаровске.

Гайдар резался. Лезвием безопасной бритвы

"...Мне пришлось за мою долгую жизнь иметь дело со многими алкоголиками - запойными, хроническими и прочими. Гайдар был иным, он зачастую бывал "готов" еще до первой рюмки. Он рассказывал, что детально обследовавшие его врачи вывели такое заключение: алкоголь - только ключ, открывавший дверь уже разбушевавшимся внутри силам*. Конечно, верить Гайдару на слово - дело опасное, но этот его рассказ отвечает тому, что я видел собственными глазами.

Однажды мы (Е.И. Титов и я), жившие в одной редакционной квартире с Гайдаром, начали замечать в его поведении что-то неладное. Мы знали о его болезни и принялись уговаривать, пока не поздно, обратиться к больницу. Наконец, после долгого сопротивления, он согласился. Втроем мы направились на поиски психолечебницы. С трудом добрались. В вестибюле Гайдар сразу опустился на ступеньки, и мы стали ждать врача... Гайдар искоса взглянул на нас и сказал: "Хорошие у меня товарищи, куда привели".

Врач принял нас сухо. Выслушал, посмотрел на Гайдара и взять его в больницу отказался. Он, видимо, не привык, чтобы к нему являлись добровольно и не набедокурив, а потому не признал Гайдара больным.

Дорога обратно далась еще труднее. Гайдар еле передвигал ногами. У меня было время, я работал в ночной редакции, но Титову пора было сдавать в набор телеграммы, и он ушел вперед, оставив нас вдвоем. Едва Титов ушел, Гайдар бессвязно, заплетающимся языком стал обвинять Титова в том, что тот будто бы сказал: "Лучше бы вы со славой погибли в бою".

Гайдар производил полное впечатление пьяного, хотя не пил ни капли. По дороге мы встретили нескольких знакомых и, несмотря на мои возражения, они увели Аркадия к себе. Вернулся он в дым пьяным и с первых слов объявил, что убьет Титова. "Где он?" Тому, что Титов еще не приходил из редакции, он не поверил. Вошел в титовскую комнату - никого. Тогда, взяв стул за спинку, принялся выбивать в окнах одно стекло за другим. Перевернул вверх ногами кровати, стол, стулья. Потом вышел в коридор с большой боржомной бутылкой в руке.

Смеркалось, света не было. Я метался от Гайдара к воротам, чтобы подкараулить и предупредить Титова

Позади нашего дома, во флигеле, жил Зайцев - секретарь Полномочного представительства ОГПУ по Дальневосточному краю. Услышав шум, он выскочил на крылечко флигеля и заорал: "Что тут происходит?" И в тот же миг непредсказуемая Хабаровская электростанция дала ток и перед Зайцевым предстал в окне ярко освещенный Гайдар с поднятым кверху стулом. Потом они сидели в саду и обменивались военными воспоминаниями. Потом Гайдар ушел в дом.

Я сказал Зайцеву, что напрасно он пустил Гайдара одного: сам-то я уйти со своего поста не мог, чтобы не упустить Титова. "Это прекрасный парень, - воскликнул Зайцев в ответ. - Я за него ручаюсь. Мы, старые чекисты, умеем разбираться в людях". Тут раздался звон стекла - Гайдар добивал уцелевшее окно, - и знаток людей проворно побежал в дом.

В этом случае ярость Гайдара была направлена вовне - на другого человека. Но видел я и иную ситуацию - когда эксцессы его гнева были направлены на него самого.

Я был молод, ничего подобного отроду не видел, и та страшная ночь произвела на меня ужасающее впечатление. Гайдар резался. Лезвием безопасной бритвы. У него отнимали одно лезвие, но стоило отвернуться, и он уже резался другим. Попросился в уборную, заперся, не отвечает. Взломали дверь, а он опять режется, где только раздобыл лезвие. Увезли в бессознательном состоянии, все полы в квартире были залиты свернувшейся в крупные сгустки кровью... Я думал, он не выживет.
--
Из дневника А. Гайдара
Хабаровск, 20 августа 1931
Психбольница

Очень хочется крикнуть: "Идите к чертовой матери!" Но сдерживаешься. А то переведут еще вниз в третье отделение, а там у меня за одну ночь украли папиросы и разорвали на раскурку спрятанную под матрац тетрадку.

За свою жизнь я был в лечебницах раз, вероятно, 8 или 10 - и все-таки это единственный раз, когда - эту Хабаровскую, сквернейшую из больниц, - я вспомню без озлобления, потому что здесь будет неожиданно написана повесть о "Мальчише-Кибальчише".

Вообще в лечебнице до черта всякой сволочи. Главврач, завхоз и др. - это банда паразитов, самоснабжающаяся за счет больных. Выйду из больницы - шарахну по ним хорошенькую статью поядовитей.

30 августа 1932 года

Сегодня выписываюсь из больницы. Итак, год прошел. Но, в общем, ничего особенного не случилось, жизнь идет своим чередом, и в конце концов видно, что не такое непоправимое у меня горе.

Москвы я больше не боюсь.

28 октября 1932
Москва
Выступал по радио - о себе.

А в общем - сутолока, вечеринки. И оттого, что некуда мне девать себя, не к кому запросто зайти, негде даже ночевать... В сущности, у меня есть только три пары белья, вещевой мешок, полевая сумка, полушубок, папаха - и больше ничего и никого, ни дома, ни места, ни друзей.

И это в то время, когда я вовсе не бедный, и вовсе уже никак не отверженный и никому не нужный. Просто - как-то так выходит. Два месяца не притрагивался к повести "Военная тайна". Встречи, разговоры, знакомства... Ночевки - где придется. Деньги, безденежье, опять деньги.

Относятся ко мне очень хорошо, но некому обо мне позаботиться, а сам я не умею. Оттого и выходит все как-то не по-людски и бестолково. Вчера отправили меня, наконец, в дом отдыха Огиза дорабатывать повесть.

1939 год, 8 апреля
Вчера выписался из больницы "Сокольники" - был туман мозга. Сегодня очень тепло, солнце.

14 февраля 1941 года
Я до первого марта в лечебнице - лечат меня инсулином. Это какой-то сильно крепкий медикамент, от которого малодушные люди теряют сознание. Я не терял ни разу.

Из письма к писателю Р. Фраерману: "Я живу в лечебнице "Сокольники". Здоровье мое хорошее. Одна беда: тревожит меня мысль - зачем я так изоврался. Казалось, нет никаких причин, оправдывающих это постоянное и мучительное вранье, с которым я разговариваю с людьми... образовалась привычка врать от начала до конца, и борьба с этой привычкой у меня идет упорная и тяжелая, но победить я ее не могу...

Иногда хожу совсем близко от правды, иногда - вот-вот - и веселая, простая, она готова сорваться с языка, но как будто какой-то голос резко предостерегает меня - берегись! Не говори! А то пропадешь! И сразу незаметно свернешь, закружишь, рассыплешься, и долго потом рябит у самого в глазах - эк, мол, куда ты, подлец, заехал!..

Мне советуют взять так называемый государственный заказ на пьесу к 25-летию Советской власти. Такой же заказ мне предложили через Комитет по делам кинематографии. Ответа до выхода из лечебницы не дал никому. Настроение неровное"….
--
Внук Гайдара - Егор Тимурович, сотрудник центральной партийной прессы ЦК КПСС [Заместитель главного редактора журнала "Коммунист"]. Женат вторым браком на Марине - дочери писателя-фантаста Аркадия Натановича Стругацкого. Натан Залмонович Стругацкий был профессиональным революционером-ленинцем…

У меня здесь одно время появился знакомый. Объединял нас только интерес к оружию. Ездили вместе на пострелушки. Однажды после совместной поездки по оружейным магазинам заехали к нему и он взруг решил рассказать мне про свою семью. Стал показывать фoтографии. Среди них полтара-два десятка красноармейцев в машине. Он мне гордо сообщил, что это расстрельная команда. У него кто-то из родственноков там служил. Причём, в органах у него служило несколько родственников. Он и сам тоже бывший мент. Рассуждал, что всегда будут нужны люди, чтобы кого-то стрелять. Рассказывал с гордостью, как один из родственников почти всю войну прожил в оккупации у какой-то бабы, а с приближением красной армии подался в партизаны. Похоже у него в семье прохиндейская психология культивировалась не одно поколение. Собирался идти работать в тюрьму. Говорил, что ему пофиг кого лупить. Больше мы никогда не встречались. Я резко обрубил общение.

Вот хорошая новость, но почему-то какой-то подвох ощущается... а потом дошло.

В СССР зерно закупали - и голодных не было.
А в РФ зерно продают суперуспешно - и 20 миллионов россиян нищих/голодных.