Мир катится в пропасть от избытка гуманизма, а не от недостатка.

А может мир катится в пропасть и в нем стало мало гуманизма?

Гуманизм — это не ратование за всё хорошее против всего плохого. Философский гуманизм — это идеология, воевавшая и победившая Тео-центризм. Тео-центризм, это вера в то, что миром правит Бог и только Бог, а люди обязаны узнавать и исполнять волю Бога, воздавая Ему славу, честь и поклонение. Это мировоззрение на пике было средневековым. Можно так сказать.

Гуманизм, возникший позже, возгласил: «Отныне в центре мира — человек, а не Бог. Человек сам решит что хорошо, что плохо. Никто ему не указ, и Бог, в том числе». Здесь корень гуманизма, его смысловое ядро.

Поначалу эта идея сподвигала своих последователей ратовать за всякие свободы и провозглашать всякие права. И всё было более-менее прилично, пока Бог оставался (Его ведь одним махом отовсюду не выгонишь). Но когда Его совсем вытеснили из сознания и быта, из семьи, политики и школы; когда произошло то, что Ницше кратко сформулировал: «Бог умер», гуманизм не на шутку разошёлся, требуя себе всё больше места под солнцем.

Вскоре после «смерти Бога», пришёл неизбежный черёд коллективной смерти Человека. Ибо Человек не может продолжать жить в отсутствии Творца и Искупителя, точнее — без связи с Ним.

Сегодня мы живём во времена гуманизма, добравшегося до своего отрицания, до неожиданных, но неизбежных и ужасных плодов.

Аборт — хорошо, потому что я так хочу, и вообще не комильфо летом с животом ходить. Лучше лежать без живота на пляже. Это пример чистого философского гуманизма своей логической неизбежности.

Эвтаназия — хорошо, потому что в вечную жизнь я не верю, а если наслаждения кончились, то не лучше ли умертвить человека, лишившегося всех радостей жизни? Это тоже голос гуманизма.

Стариков надо сплавлять в дома престарелых, потому что они жить мешают. Сами не наслаждаются и другим не дают. Пусть ими государство занимается. И это гуманизм.

Гомосексуализм*, лесбийство*, перемена пола* и прочая, прочая «хороши» хотя бы тем, что человек говорит «я так хочу». А слово человека в гуманизме — закон. Гуманизм — это упёртый эгоизм, взросший на дрожжах безбожия. И заканчивается он, как у Достоевского: Миру провалиться или мне чаю не пить? Конечно, миру провалиться, ибо Я чаю хочу.

Политика без совести, школа без молитвы и семья без верности — это гуманизм в чистейшем виде. Только не в начале исторического пути, а в конце.

Животные лучше людей, экология важнее совести, технологии привлекательнее семьи и простых отношений... Всё это плоды философского гуманизма, пришедшего к власти.

В голове у простого человека — каша. Каша в голове. Любимое блюдо беспочвенной российской интеллигенции. Поэтому слова используются как попало, неточно. И пока человек не переназвал мир в точном соответствии со смыслами, всё так и будет сползать к краю.

Любой учебник «История философии» сухо, но популярно подтвердит мои слова. Беда в том, что люди не читают учебники философии, и слово «Средневековье» сплетают со словом «мрачное», а слово «гуманизм» выкрашивают в радугу. Жалуются, что мир стал безумен и жесток. А он и не может быть другим без веры, молитвы и заповедей.

И на самом деле, больших бед, чем торжество гуманизма и сопутствующее ему изгнание Бога отовсюду, — и представить сложно(с).