ИЗ СТАТЬИ:
«Я, конечно, пробивался к финским властям, когда писал об этих семьях. Но увы. «С российскими журналистами запрещено разговаривать» - и точка. Говорить был готов только известный финский правозащитник Йохан Бекман».

«КП» на протяжении несколько лет печатала всякую чушь о Финляндии, поставляемую доцентом Бэкманом. Поэтому удивительно, что кто-то из финских чиновников еще согласился разговаривать с корреспондентом «КП».

ИЗ СТАТЬИ:
>«Хельсинкский университет решил уволить своего доцента - юриста и правозащитника Йохана Бекмана. Правозащитник уже заявил: все, что он говорил российской прессе, сказано со слов русских матерей - и признал, что несколько сгущал краски, когда общался с российской прессой».<

Из сообщения Русской службы Юлейсрадио от 17.10.2012:
«Хельсинкский университет официально опровергает появившуюся в российских СМИ неверную информацию о том, что университет якобы увольняет доцента Йохана Бекмана. Информация, поданная во вторник самим Бекманом, не соответствует истине. В официальном заявлении университета говорится, что университет не может увольнять Бекмана, так как он не является сотрудником университета».

Из статьи ТАСС-ПРЕСС от 22.10.2012:
«"Выступая в российских СМИ, я могу позволить себе скандальные заявления о том, что в Финляндии детей помещают в концлагерь, - заявил он в интервью ЮЛЕ. - Аудитория понимает информацию, когда она подается в эмоциональном контексте".
Российские СМИ правозащитник охарактеризовал как "предвкушающие скандал и склонные к преувеличениям". "Не все следует понимать буквально", - говорит Бекман, отвечая на вопрос финской прессы о восприятии его заявлений в России».

Если говорить без обиняков, то фактически здесь Бэкман признался во лжи и дал крайне нелестную оценку российским СМИ и потребителям ее продукции.

ИЗ СТАТЬИ:
>«В целом же по Финляндии в год забирают из семей около 3,5 тысячи детей».<

Из интервью посла Финляндии в РФ:
«По словам Ханну Химанене, в 2010 году, по статистике, был изъят под опеку 3481 ребенок. Причем, конкретное количество детей еще меньше, так как соцработникам приходится работать с одними и теми же семьями по несколько раз».
Источник: МК, 12.10.2012.

ИЗ СТАТЬИ:
> Первым делом мне распечатали ту самую национальную программу, о которой говорил правозащитник Бекман. Ее готовило министерство базовых социальных услуг - аналог нашего Министерства труда и соцзащиты. Название емкое - «Не бей ребенка!». Нахожу самый скандальный абзац: «Физическое наказание не запрещено в законе многих стран, граждане которых переезжают в Финляндию (Россия, Сомали). Поэтому есть особая необходимость активно информировать новых жителей страны о финском законодательстве и правах детей».<

А вот как этот пункт программы был представлен в российских СМИ с подачи «правозащитника» Бэкмана:

«МИНЗДРАВ ФИНЛЯНДИИ РЕКОМЕНДУЕТ «ПЕРЕВОСПИТЫВАТЬ» РУССКИХ РОДИТЕЛЕЙ
30 сентября 2012 г.

В рекомендациях минздрава Финляндии с 2010 года говорится, что в России насилие против детей рекомендуется властями.

В рекомендациях также написано, что в России и Сомали насилие против детей не является уголовным преступлением или нарушением закона. Финский омбудсмен по правам ребенка Мария Кайса Аула также публично в Финляндии несколько раз заявила, что действия финских властей против русских матерей — правильные, поскольку в России насилие против детей рекомендуется властями, поэтому финские социальные службы должны «перевоспитывать» русских родителей в Финляндии. Эту информацию можно найти в официальных рекомендациях министерства под названием «Не бей ребёнка! Национальная программа по предупреждению насилия против детей 2010-2015» Об этом сообщил ИА REX Йохан БЕКМАН — известный финский правозащитник, адвокат проживающих в Финляндии гражданок России, которых местные власти всё чаще лишают детей».

Идеальных систем нет, вероятно, много чего можно критиковать и в деятельности социальной службы Финляндии. Однако то, о чем вещает Йохан Бэкман в российских СМИ, ничего общего с критикой не имеет. Вот мнение уполномоченного по правам ребенка в Санкт-Петербурге Светланы Агапитовой: «Изъятие детей из российско-финских семей в Суоми не является поголовном явлением и не носит русофобский характер».

ИЗ СТАТЬИ:
>«Президент адвокатской конторы Гессена Андрей Тындик:
- Мы точно не знаем, что происходило дома у этих женщин, действительно ли они законопослушные или все же били детей, поэтому я не утверждаю, что детей забрали ни за что. Но изъятие детей должно происходить по суду, это процедура с доказыванием. А в Финляндии сначала детей забирают, а потом начинают разбираться».<

КУОВОЛА, ноябрь 2011 г. Убийство двух девочек (3 лет и 5 месяцев). Задушившая своих детей женщина страдала депрессией. Окажи социальная служба ей нужную помощь, дети были бы живы.
ВАНТАА, декабрь 2011 г. Убийство отцом девочек 5 и 8 лет и жены. Эта была неблагополучная семья, стоявшая на учете в социальной службе. В сентябре того года мать с двумя детьми ушла от мужа в turvakoti ─ центр помощи женщинам с детьми, нуждающимся в защите. В октябре женщина вернулась к мужу, а дети были оставлены на попечение социальной службы. В день трагедии ее работники привели девочек домой на встречу с родителями. Когда встреча подошла к концу, мужчина захлопнул за социальными работниками дверь, оставив детей внутри квартиры. Приехавшая вскоре полиция вскрыла дверь, дети и мать уже были мертвы.
ХЕЛЬСИНКИ, май 2012 г. Убийство 8-летней девочки, совершенное отцом и его сожительницей. Незадолго до гибели девочка была возвращена социальной службой в семью.

Допускают ли работники социальной службы ошибки? Наверное, да, как и сотрудники прочих учреждений. Однако законом предусмотрена возможность оспаривания решений социальной службы. К сожалению, не все ее ошибки можно исправить. Я имею в виду вышеупомянутые случаи гибели детей. Не мешает напомнить, что в Финляндии никого не лишают родительских прав, нередко дети через какое-то время возвращаются в семью.

Чем руководствовались финские социальные службы, изымая четырех детей - комментарий эксперта

Ситуацию с изъятием четверых детей Анастасии Завгородней и Ихаба Ахмеда Заки Ахмеда специально для "Фонтанки" комментирует Руководитель службы по связям с общественностью Финляндской ассоциации русскоязычных обществ Полина Копылова.

Ситуацию с изъятием четверых детей Анастасии Завгородней и Ихаба Ахмеда Заки Ахмеда и реакцию на эту ситуацию как российских, так и финских официальных лиц необходимо рассматривать с нескольких точек зрения.

Если обращаться к действующему в Финляндии Закону о защите прав ребенка (Lastensuojelulaki), то становится очевидно, что жесткая мера по защите детей, примененная к семье Завгородней - Ахмеда, – это так называемое «срочное перемещение под временное попечительство» (kiireellinen sijoitus).

Причины срочного перемещения определяются следующим образом (по материалам официального сетевого информационного портала для социальных работников Sosiaaliportti, а также издания «Служба защиты прав ребенка в Финляндии», ФАРО, 2011):

* ребенок находится в непосредственной опасности, то есть:

- под угрозой физического насилия или уже стал его жертвой;

- серьезно болен, но надлежащее лечение не обеспечено;

- собственное поведение ребенка представляет явную угрозу для его жизни и здоровья (попытки самоубийства, употребление наркотиков и т. д.);

- семейные обстоятельства создают потенциально неблагоприятную ситуацию для здоровья и развития ребенка, то есть:

* на момент изъятия родители не в состоянии заботиться о нем (находятся в состоянии алкогольного или наркотического опьянения, отсутствуют дома по неизвестным причинам, внезапно заболели или с ними случилось несчастье); или же

* существует возможность, что ребенок будет похищен одним из родителей.

В рабочее время решение о срочном перемещении принимает либо руководитель Социальной службы (johtava sosiaalityöntekijä), либо работник, ответственный за данного ребенка в рамках процесса защиты прав ребенка (lapsen asiasta vastaava sosiaalityöntekijä). Если опасная ситуация возникла вне рабочего времени, решение принимает дежурный социальный работник. Таким образом, данная мера, в соответствии с современным законодательством, не требует судебного решения.

При осуществлении срочного перемещения ребенка законом предусмотрено выяснение точки зрения ребенка и его родителей/опекунов ДО принятия непосредственного решения о срочном перемещении. Но в исключительных обстоятельствах точку зрения сопричастных сторон можно оставить без выяснения. Такими обстоятельствами являются:

* ситуация, требующая настолько срочных действий, что выяснять точки зрения нет времени: промедление может нанести вред здоровью ребенка, его развитию или подвергнуть его опасности;

* выяснение точек зрения сопричастных сторон может помешать осуществить срочное перемещение ребенка (например, есть обоснованное опасение, что ребенка успеют спрятать до того, как он будет перемещен под опеку);

также точка зрения родителей не выясняется, если один или оба опекуна отсутствуют на момент осуществления изъятия и с ними не удалось связаться доступными методами.

Если выяснение не производилось, обоснования такого решения должны быть приведены в самом решении о срочном перемещении.

При срочном перемещении ребенка-дошкольника предпочтение (при наличии такой возможности) отдается проживанию ребенка в семье. Дети старшего возраста чаще всего размещаются в детских домах, обеспечивающих так называемые «кризисные места» для краткосрочного пребывания.

Права родителей в случае срочного перемещения сохраняются в отношении имени ребенка, его гражданства и вероисповедания; однако право на встречи и поддержание контакта рассматривается в первую очередь как право самого ребенка и только во вторую — как право родителей.

Минимальная продолжительность срочного перемещения при соответствующих основаниях — 30 дней. Но если в результате работы, которую проводят с родителями, окажется, что ребенок был забран из семьи без оснований — например, неправильно была истолкована вся ситуация, приведшая к перемещению, ребенок будет возвращен в семью до истечения этого срока. Срок нахождения ребенка на замещающем попечении может быть продлен до 45 или 60 дней по решению руководителя Службы защиты прав ребенка.

По истечении этого срока ребенок должен быть либо возвращен в семью, либо социальные работники обязаны подготовить долгосрочное изъятие ребенка под опеку, которое осуществляется по решению административного суда (Hallinto-oikeus) только в случае, если родители не согласны с предварительным решением социальной службы. Кроме того, суд может не утвердить предварительное решение, и тогда детей опять же вернут родителям.

По сведениям ряда источников, шестилетняя дочь Анастасии была увезена социальными работниками из клиники г. Хельсинки, где она находилась на обследовании у логопедов по причине нарушения речи из-за черепно-мозговой травмы, полученной в школе. Жалоба девочки на то, что папа ее «шлепнул», была адресована либо учительнице, либо непосредственно сотрудникам социальной службы. В случае, если ребенок жалуется на насилие со стороны родителей, Служба защиты детей рассматривает в качестве опасной для ребенка среды ВСЮ семью. Если в семье несколько детей – ситуация рассматривается как в равной степени опасная для них всех. В этом случае решение о срочном изъятии детей может быть принято достаточно быстро и касается всех детей, независимо от возраста.

Таким образом, приходится констатировать, что буква закона в данном конкретном случае была соблюдена.

Если рассматривать эту же ситуацию в контексте социальном и культурном, то надо сразу отметить любопытное совпадение: именно сейчас и в России, и в Финляндии идут очень бурные дискуссии по вопросу защиты прав детей, однако векторы этих дискуссий разнонаправлены.

В Финляндии в течение последнего года было несколько случаев трагической гибели детей, которые либо были возвращены родителям, либо детей привозили на встречу с родителями. Последняя история гибели 8-летней девочки широко освещалась в финской прессе и вызвала ряд предложений по реформированию Службы защиты прав ребенка, в том числе предложение ввести законодательно так называемое «открытое усыновление», которое давало бы ребенку право оставаться в приемной семье до совершеннолетия и исключало возможность возвращения его биологическим родителям.

В этой ситуации каждый отдельный социальный работник не может не ощущать определенного давления: если он принимает решение оставить детей в семье, то не спровоцирует ли он невольно трагедию? Возможно, именно эти обстоятельства способствуют тому, что принимаются более серьезные меры.

Одновременно тем не менее становятся достоянием гласности (в том числе на уровне государственного телевидения) и обсуждаются случаи неоправданно жестких мер по отношению к семьям, и идет процесс объединения семей и выросших уже детей (это финские семьи), которые считают, что их права не защищали, а грубо нарушали. Недостатки финской системы защиты прав ребенка отмечались и на уровне ООН (подробнее на Фонтанке).

Тем временем в России идет чрезвычайно острое обсуждение поправок к Закону о социальном патронате, которые в прессе отождествляются с вводом ювенальной юстиции по образцу западных стран. И история семьи Завгородней – Ахмада для противников поправок является прежде всего пугающим примером. С другой стороны, драма многодетной семьи где-то в Финляндии невольно отвлекает внимание от процесса законотворчества в России. Между темотдельные поправки к российскому закону о социальном патронате по сравнению, например, с текстом Закона о защите прав ребенка, принятого в 2008 году, выглядят куда более радикально. Например, в финском законе на выяснение ситуации в семье отводится до трех месяцев, а в российском аналогичное обследование предлагается провести за 3 дня.

Наконец, еще один аспект, существенный при рассмотрении этой ситуации, – это аспект интеграции и столкновения культур. Есть немало случаев, когда иммигранты, прожив в Финляндии 15 - 20 лет, получив образование, гражданство, обзаведясь недвижимостью, создав семью, продолжают жить в системе ценностей и этических понятий, вывезенных с исторической Родины. В какой-то момент две культуры и две системы ценностей сталкиваются с весьма драматическими последствиями как для принимающего общества, так и для семьи. Здесь можно и нужно задаться вопросом: кого считать интегрирующейся «единицей» — отдельного человека или всю семью и что является основными критериями интеграции? До недавнего времени в число этих основных критериев включалось знание языка и трудоустройство. Однако практика показывает, что иммигрантам не менее – а то и более — важно знать культуру воспитания и семейных отношений, существующую в Финляндии, принципы взаимодействия с детскими воспитательными учреждениями и т. д. Недостаточное понимание этих принципов может привести к конфликту на пустом месте.

В качестве резюме можно отметить, что проблематика защиты прав ребенка практически всегда содержит в себе противоречие: чьи права первичны – родителей в отношении ребенка или ребенка в отношении родителей? В данный момент именно это противоречие влияет на обсуждение проблематики защиты прав ребенка не только в России и Финляндии, но и во всем мире.

Полина Копылова для "Фонтанки"

Интернет-портал о работе финских социальных служб (русский язык)

Справка:

Анастасия Завгородняя переехала в Финляндию из Соснового Бора в 2005 году после замужества. Ее мужа зовут Ихаб Ахмед Заки Ахмед. Родился в Судане и имеет финское гражданство.

6-летняя дочь, по словам матери, 24 августа получила в школе травму: ее толкнули мальчики и она ударилась головой. В школе предположили, что травму девочка получила дома, и после этого социальные работники забрали девочку. Двух 2-летних близнецов тоже забрали.

Анастасия Завгородняя в этот момент находилась на 9-м месяце беременности. Социальные службы через неделю после рождения младенца забрали его прямо из дома.

В Интернете есть ссылки на русскоязычный форум о Финляндии, где описывается похожая ситуация - мать сообщает о сотрясении мозга, полученном дочерью в школе в конце августа 2012 года. Ранее - в 2007 году - та же участница форума сообщала о проблемах в семье и о том, что у нее возникла необходимость в том, чтобы обратиться за помощью в социальные службы.

Из описываемых на форуме обстоятельств можно предположить что речь идет о пострадавшей от социальных служб россиянке.

Колонки на "Фонтанке": Леонид Лааксо. Забота о детях по-фински


Финские СМИ выражают озабоченность тем, что публикации в России по поводу изъятия у россиянки детей в Финляндии выглядели словно скоординированная акция: радио, телевидение, интервью с членами семьи, комментарий Йохана Бекмана, заявление уполномоченного по правам детей при президенте РФ Павла Астахова.

Сдержанность финнов в данном вопросе можно объяснить рядом причин. Прежде всего, конфузно перед мировой общественностью, что российская сторона последовательно продолжает менторским тоном поучать финнов, как им заниматься проблемами социального обеспечения и воспитания подрастающего поколения. Даже посторонний наблюдатель видит, что в Финляндии нет беспризорников, дети накормлены, одеты, налажена стройная система воспитания и получения бесплатного образования начиная от дошкольных учреждений и до высшего.

Мир без проблем? Отнюдь. Экономический спад, снижение материального благосостояния, внутренние миграционные процессы, приток мигрантов оказывают негативное влияние на ситуацию с молодежью. Живя в Финляндии, я вижу такие проблемы, как отчуждение от общества, наркомания, формирование шаек, рост преступности – все эти негативные явления наблюдаются в финском обществе. В последние годы Финляндию будоражат участившиеся случаи семейного суицида. За последнее время было несколько случаев, когда отец или мать брали на себя роль вершителя судеб и убивали всех членов семьи, а потом заканчивали жизнь самоубийством. Одним из методов борьбы с этими явлениями является усиленное внимание общества к его первичной ячейке, к семье. По разумению финнов, именно в ней закладываются основы поведения будущего гражданина. Отсюда и пристальное внимание к положению в семьях, на каждый сигнал обязательное реагирование.

Случай с Анастасией Загородней безусловно исключительный – четверо детей! Однако реакция российских СМИ уж больно одиозная. Опять лозунг «Наших бьют»! Для непосвященных сообщаю: в настоящее время в Финляндии взято под охрану общества около 17 тысяч детей! Среди них детей русского происхождения может быть до ста, а может и двести, но не более. То есть, говорить о том, что финские макаренки устроили гонение на русских, как минимум - преувеличивать.

Я знаю одну русскую семью, которая в Финляндии прожила 16 лет и распалась. Казалось, случай тривиальный, но и он связан с отчуждением у родителей их детей. Первые годы супружеской жизни прошли нормально, вскоре появились на свет две замечательные дочурки. Из социальной 4-комнатной квартиры переехали в свой дом, купленный в ипотеку. Однако сложности одного из супругов с трудоустройством приводили к перманентным ссорам, которые порой кончались битьем посуды. И вот летом прошлого года младшая из дочерей (11 лет), придя из школы в дом-интернат, куда ее брали как в группу продленного дня, заявила, что она боится возвращаться домой, так как «родители всю ночь кричали, ей было страшно, и она не спала всю ночь». В результате работники социальной службы пошли к ней домой с проверкой и забрали под охрану её старшую сестру (13 лет). Так как речь шла о русскоязычной семье, то разбирательство шло почти 9 месяцев. За это время социальные службы совместно со школой, полицией, знакомыми и родственниками провели тщательный анализ ситуации. А она оказалась, прямо сказать, не простой и трагичной. Старшая девочка написала письменный отказ от возвращения в семью, младшая заявила, что боится отца. Вероятно, было чего бояться. За прошедшие до суда 9 месяцев мать с побоями и пробитой головой дважды оказывалась в больнице, а их отец в полицейском участке. Сейчас супруги разведены и занимаются продажей дома. Муж пока живет в нем, не работает, а бывшая жена получила от социальных служб двухкомнатную квартиру и нашла работу.

Но главное - дети. Они взяты под опекунство социальными службами и сейчас проживают в семейном доме-интернате. Мать может брать их к себе на выходные два раза в месяц, летом они были вместе 10 дней в путешествии по Финляндии. Отец имеет право встречаться с девочками один раз в две недели по 2-3 часа в присутствии работников социального страхования. В будущем, когда у родителей жизнь наладится, и они будут способны предоставить детям достойный уровень проживания, то по желанию детей они смогут или переехать к кому-то из них, или встречаться без ограничений.

Как сложится судьба, трудно сказать. В любом случае, эта семья за помощью в российское посольство не обращалась, так как планов по переезду в Россию они не строили, а свои дела они решают по месту жительства, не возводя их до уровня межгосударственных отношений.

В семейном интернате, куда попали девочки, воспитывается 7 детей: две русские, одна девочка из Косово, две финских девочки и два финских мальчика. Старшей девочке моих знакомых уже 14, в школе у нее успеваемость повысилась, ее избрали в школьный совет, занимается в школьной театральной студии, а летом ездила в Венгрию на гастроли в составе ансамбля народных танцев, через два года хочет поступить в лицей с художественным уклоном и переехать в студенческое общежитие. Младшей сейчас 12; в школе дела пошли на поправку, занимается верховой ездой, погружена в компьютерные игры, в эту среду вместе со своими «братьями и сестрами» из интерната поедет в Лапландию на экскурсию в Замок Йоулупукки – двоюродного брата русского Деда Мороза.

Дай Бог, чтобы у Анастасии Загородней и у всех детей все сложилось, и шрамы, оставленные в наследство от родителей, не беспокоили всю жизнь.

Судя по сообщениям на финском форуме «Финляндия по-русски», эта женщина еще в 2007 году жаловалась на проблемы с мужем. Тогда она уходила от него, хотела развестись, а он грозился отнять дочь, которой было 1,5 года.

Анастасия Завгородняя, 1982 года рождения, переехала в Финляндию в 2005 году после замужества. До этого проживала в городе Сосновый Бор Ленинградской области. Преподаватель музыки.

Ее муж ─ Ихаб Ахмед Заки Ахмед. Родом из Судана, живет в Финляндии 18 лет, гражданство финское. Работает инженером-проектировщиком в сфере автодизайна.

Дети: старшая Сурая-Вероника (6 лет), близнецы мальчик Ахмед и девочка Марьям (2 года), новорожденный Ясин (1 неделя). Фамилия у всех Заки Ахмед.

Анастасия Завгородняя, 1982 года рождения, переехала в Финляндию в 2005 году после замужества. До этого проживала в городе Сосновый Бор Ленинградской области. Преподаватель музыки.

Ее муж ─ Ихаб Ахмед Заки Ахмед. Родом из Судана, живет в Финляндии 18 лет, гражданство финское. Работает инженером-проектировщиком в сфере автодизайна.

Дети: старшая Сурая-Вероника (6 лет), близнецы мальчик Ахмед и девочка Марьям (2 года), новорожденный Ясин (1 неделя). Фамилия у всех Заки Ахмед.

Советник по прессе посольства Финляндии в России Веса Кекяле знает российскую действительность не понаслышке и не из окна кабинета. До того, как перейти на дипломатическую работу господин Кекяле работал московским корреспондентом телекомпании YLE и превосходно говорит по-русски.

– Веса, когда вы начали изучать русский язык, и откуда возник у вас интерес к России?

– Я начал учить русский язык в гимназии. С этого и начался мой интерес к России.

– Недавно американский журнал Newsweek признал Финляндию лучшей страной в мире для проживания. За счет чего удалось этого добиться и в чем, по-вашему, основные преимущества Финляндии?

– Согласно исследованиям Newsweek финская школьная система была оценена как лучшая в мире. Качество жизни, политической системы и экономической активности Финляндии также были высоко оценены. Оценивалось не только явление фирмы Nokia, которая лидирует в мире уже около 20 лет, но было проведено более широкое исследование о том, как устроено общество в целом – в первую очередь, благосостояние общества, основной идеей которого является предоставление всем гражданам возможности реализовать себя. Правовое государство, демократия, реализация прав человека, рыночная экономика и независимые профсоюзы имеют давние традиции в Финляндии. Все эти факторы оказывают влияние на функционирование общества и качество жизни.

– В последнее время, к сожалению, часто российская пресса обвиняет Финляндию в несправедливости по отношению к «русской» половине финско-российских семей. У людей, не знающих реалий, создается впечатление, что социальные службы отнимают детей исключительно у «русских» матерей. Почему Финляндия практически не отвечала на эти обвинения или отвечала исключительно в финской прессе?

– Дело в том, что финский Закон об охране детства запрещает представителям власти комментировать какие-либо случаи взятия детей на попечение органами государственной опеки, запрещает выносить семейные проблемы на всеобщее обсуждение. Это происходит потому, что закон стоит, в первую очередь, на страже интересов ребенка и защищает его права. Публичность и разглашение конфиденциальной информации может повредить развитию ребенка. Финские чиновники встречались с представителями российских СМИ и объясняли журналистам общие принципы защиты детей, объясняли действие Закона об охране детства.

Мы дали многочисленные интервью и ответили на ряд запросов российских средств массовой информации. К сожалению, все российские СМИ представили эти факты в другом свете, и предоставленная информация их не интересовала. На самом деле проблем с русскими детьми в Финляндии не больше, чем со всеми остальными. Это говорит статистика. Решения не принимаются на основе гражданства ребенка, и даже финский Омбудсмен говорила, что у нее очень мало жалоб от русского населения. Подавляющее большинство русских, живущих в Финляндии, заботится о своих детях и соблюдает законы. Лишь немногие из них имеют какие-либо проблемы, в результате которых социальные работники должны помогать им, или принимать какие-то меры.

Даже в российской прессе, что я прочитал интервью известного эксперта, профессор семейного права Урпо Кангаса, в котором он заявил, что очень часто в Финляндии после развода финско-русских браков дети остаются у русской половины. Каждый случай разный.

– Есть ли «русофобия» в Финляндии?

– «Фобия» означает «страх», «ужас». Недавно в Финляндии были опубликован опрос общественного мнения об отношении финнов к России. Результат: 76% финнов не боится России. Так, где здесь страх? Его нет! В каждой стране, конечно, есть люди, которые не любят иностранцев, но это единичные случаи. Правительственные отношения прекрасны, Финляндия выдает для россиян виз больше, чем любая другая страна Шенгенского соглашения.

– Что бы вы посоветовали человеку из России, переехавшему на постоянное место жительства в Финляндию? Как быстрее адаптироваться в финском обществе? И может ли, по-вашему мнению, человек, родившийся и выросший в Финляндии нормально жить в российском обществе? В чем, по-вашему мнению, основная разница между финским и русским менталитетами? Как найти общий язык финну и русскому?

– Важно изучить язык, научиться понимать, как устроено общество, каковы обычаи, культура. Так проще познакомиться с финским народом. Абсолютно возможно финну жить в России. Я сам знаю финнов, которые адаптировались в России, которым нравится Россия, и они считают Россию привлекательной. У всех народов люди различаются: каждый человек – личность. Может быть, финны в незнакомом обществе более закрыты. Финны более тщательно продумывают и организовывают что-либо, а у русских в характере – импровизация. Но с другой стороны: один знакомый русский раньше представлял, что финны – «буки» и закрытые люди, но, познакомившись с финнами, он удивился, насколько финны разговорчивы на самом деле! Чтобы найти общий язык – самое главное – диалог и попытка понять друг друга. Когда мы лучше понимаем друг друга, мы можем проще решить появляющиеся проблемы. В конце концов, я заметил, что у финнов и русских хорошо налажен личный контакт и они легко общаются между собой

– По последним опросам, 60 % финнов против иммигрантов. Буквально пару-тройку лет назад их было не больше трети. Впрочем, такой же процесс идет по всей Европе. В чем, по-вашему, причина?

– Возможно, это болезнь роста глобализации. Кроме того, во время глобализации происходят культурные столкновения. Кроме того, имеются последствия экономического кризиса. Во время экономических трудностей многие думают, что иностранцы отбирают у них работу. В предыдущие десятилетия в Финляндии было немного представителей других национальностей. Страна была довольно одинаковой. должно пройти время, пока мы привыкнем.

Источник: газета «Новости Хельсинки», 8.05.2011.

ИСТОРИЯ ОДИНОКОЙ МАМЫ

Свою историю я хотела бы рассказать для того, чтобы развеять укоренившееся в российском обществе мнение о том, что в Финляндии у родителей отбирают детей только за шлепок по попе и отобранную перед обедом шоколадку… картинку, которую настойчиво рисуют нам российские СМИ. Возможны два варианта – либо это умышленная ложь, либо им известна не всем правда. А, как мы знаем, не вся правда порой бывает хуже всякой изощренной лжи. Хотелось бы думать, что второе, и российская пресса искренне заблуждается. Причина этого заблуждения кроется, как мне представляется, в том, что российские мамы не говорят ВСЮ правду, выкладывая на суд общественности лишь то, что выгодно им, скрывая при этом остальные накопившиеся в семье проблемы, а финские социальные службы обязаны хранить тайну о своих клиентах и не имеют права дополнить картину объективными данными.

Первый мой печальный опыт общения с властями произошел, когда сыну было 10 лет. Он сотоварищи попытался украсть в магазине мороженое, на чем и попался. Мне позвонили из полиции, при этом спросили – отпустить его или я приеду за ним. Естественно, я пошла лично. Пришла и в сердцах огрела его от души двумя щедрыми подзатыльниками... В присутствии пяти полицейских, кстати. То есть ситуация такая, что нет оснований говорить, что ребенок что-то выдумал. Его тут же увели от меня в отдельную комнату. Как он мне потом рассказал, его спрашивали, бью ли я его дома. Он ответил, что нет. После этого нас отпустили домой. В отношении меня возбудили уголовное дело. На первый допрос я попала спустя год. И то зашла в полицию по другим делам и попутно поинтересовалась, что там с этим делом. Ну, следователь оказался на месте и сразу допросил меня. Еще через полгода мне пришло постановление прокурора об отказе в выдвижении против меня обвинений с учетом всех привходящих обстоятельств. Хочу особо отметить, что за эти год-полтора к нам ни разу не пришел ни один социальный работник, ни один полицейский. Так что это первый случай, который дает мне веские основания сомневаться в правдивости того, что мы слышим с российского экрана.

Затем сын стал в школу ходить по желанию. То есть, хочу – хожу, не хочу - не хожу. Хулиганил периодически на улице, изгонялся из школы за плохое поведение. Я металась между школой и полицией.
Про все неправомерные случаи поведения составляются сообщения в социалку. В итоге, когда ему было 13, меня пригласили в социалку, показали досье на него и решили составить план ОКАЗАНИЯ ПОМОЩИ семье. Еще раз подчеркиваю – речь шла об оказании помощи, при этом социальные работники ни разу не сказали, что я плохая мать и не упрекнули меня ни в чем другом. Был намечен день, когда соц. работники придут к нам домой ознакомиться с условиями нашей жизни.
Но не успели.
Потому что как раз вечером накануне этого дня сын с дружком собрался убежать в Хельсинки и домой больше не возвращаться. Как не трудно догадаться, их путешествие окончилось в полиции. Как всегда, мне позвонили оттуда и пригласили прийти. Как водится, разговоры-беседы. Затем меня спросили, заберу ли я его домой. А я уже так измотана была его выходками, что мужественно промолчала. После чего дежурный социальный работник принял решение поместить его на 30 суток в детский дом, в дальнейшем пребывание было продлено еще на 2 месяца (его товарища мама сразу отказалась забирать домой, тот поехал на государственое содержание сразу на 3 месяца).
Когда истекли три месяца, было проведено собрание, где решался вопрос о дальнейшем его пребывании в детском доме. И, несмотря на то, что представитель детского дома, представитель школы и психолог говорили о том, что срок пребывания в детском доме надо продлить, социальная служба решила по-другому, и по истечении трехмесячного срока сын вернулся домой. Как видим, это опять противоречит тому, что нам говорят.

Пока он находился в детском доме, встречались мы с ним регулярно - и я туда ездила, и в городе после школы вместе гуляли, и на выходные он домой приезжал. При этом последние три недели нахождения в детском доме он жил дома уже по 3-5 дней. До того как он вернулся домой, назначили ему куратора из социальной службы - мужчину. Вот теперь они раз в неделю встречаются, ходят в зал, в боулинг, иногда в кафе, ну и так далее.
Также детский дом помог сыну трудоустроиться летом на две недели - в семью, занимающуюся сельским хозяйством. Впоследствии эта семья стала для нас семьей выходного дня (буквальный перевод с финского «семья-поддержка»), куда ребенок ездит на выходные раз в месяц. Услуги этой семьи для меня бесплатны, расходы берет на себя государство. Еще раз подчеркну: никто ни разу не сказал мне, что я плохая мать или что-нибудь в этом духе. Речь всегда шла только о помощи семье в трудной жизненной ситуации.

Так что, имея трехлетний опыт общения с финскими властями по поводу ребенка, могу со всей ответственностью заявить, что российские СМИ, мягко говоря, дезинформируют народ, рассказывая, что вот так просто взяли и отобрали. К тому же, забрать ребенка из семьи при отсутствии согласия родителей и ребенка старше 12 лет возможно только через суд. И то - раз в год можно подавать прошения о возвращении ребенка в семью, при этом принимается во внимание и то, как часто родители ездят навещать изъятого из семьи ребенка. Это так, коротенько. Но суть, наверное, понятна.

Здесь все усилия властей направлены на то, чтобы сохранить семью, чтобы ребенок жил дома и чтобы из него вырос нормальный член общества. Кстати, хоть он и находился на гос. обеспечении, с меня не сняли детское пособие и алименты (которые я получаю тоже от государства). Власти объяснили это тем, что пребывание в детском доме было кратковременным, и, поскольку детдом находится в 27 километрах от города, а я ездила туда почти каждый день, мне пришлось сильно потратиться на бензин. Так что здесь все было принято во внимание.

О финском детском доме.

Детский дом, в который попал сын, рассчитан на 16 человек. Во время пребывания там моего сына количество детей варьировалось от 4 до 6. Детки живут в комнатах по одному. В комнате – стол, стул, кровать, встроенный шкаф. Настольная лампа, магнитофон с радио. Заходить в чужие комнаты нельзя. Встречи воспитанников в гостиной. В знакомом мне детдоме есть бильярд, карты, настольные игры, книги, возможность посещать тренажерный зал, телевизоры. Пользование компьютером запрещено.
В будни подъем в 6.30. Встал после 6.30, но до 6.45 – в этот день отбой на полчаса раньше. Встал после 6.45 – отбой раньше на час.
В пятницу-субботу отбой в 23.00 (детки до 13 лет – 22.00).
Наказания: лишение увольнений в город, сокращение пребывания дома в выходные, более ранее возвращение в детдом.
Дети учатся каждый в своей школе, где учился до того, как попал в детский дом. Для поездок в школу им выдаются проездные билеты. Опоздания в школу или из школы жестоко караются (см. выше).
В детдоме установлен «час тишины» - все находятся по своим комнатам и делают уроки.
Установлена очередность недельного дежурства по кухне. Дежурный помогает в приготовлении пищи, накрывает на стол, убирает со стола после еды, подметает пол. Каждый свою посуду складывает в посудомоечную машину сам.
Свою одежду и белье, в т.ч. и постельное, каждый стирает сам в стиральной машине.
К каждому ребенку прикрепляется свой воспитатель, с которым ребенок проводит свободное время, может при соблюдении определенных условий сходить в город поесть в кафе (за счет детдома), ходит с ним в магазины и по другим делам.
Два раза в неделю уборка. Раз в неделю дети убирают детдом, каждый – закрепленную за ним территорию. Раз в неделю – свою комнату: пыль, ковры, мытье полов.
Визиты к врачам и прочие дела решает детдом – отвезет, побудет рядом, привезет обратно. То же относится к секциям и кружкам.
Периодически внезапно и в случайном порядке берется тест на наркотики. Курение, алкоголь, употребление наркотиков караются, сами вещества (если обнаружатся) - изымаются. Запах табака от одежды или волос неминуемо влечет за собой наказание. Нецензурная брань, обзывания, насмешки запрещены.


Детям полагаются карманные деньги: 7 евро в неделю (выдаются после того, как убрал свою комнату и воспитатель принял уборку)
Ребенок за счет детдома может приобрести одежду на 60 евро в месяц.
Получить 30 евро на покупку рождественских подарков близким.
10 евро на приобретение подарка товарищу на день рождения.
Девочкам полагается 5 евро в месяц на косметику.
Детдом оплачивает 4 стрижки и 4 покраски волос в год на ребенка.
За работы, не предусмотренные в обязательном порядке, ребенок получает вознаграждение из расчета 2 евро в час.
За застилание постели причитается вознаграждение.
Когда ребенок ночует дома, детский дом перечисляет родителям суточные – что-то около 9 евро в день.
Если ребенок хочет посмотреть какую-то передачу по ТВ, которая идет после отбоя или пока он в школе, он должен сказать об этом персоналу детдома, и передачу для него запишут.
Может в городском пункте проката арендовать кинофильм – без агрессии, наркотиков, насилия и соответствующий возрасту.
Мобильники выдаются детям в школу, по возвращении в детдом сдаются в канцелярию. Ребенок может звонить родителям с дежурного телефона или своего мобильника, находясь в поле зрения персонала.
Может ночевать у товарища в выходные. Ночевки согласуются с родителями товарища.
Побег из детского дома карается «особой заботой» - ребенок постоянно находится в обществе воспитателя, самостоятельный выход в город запрещается. В детском доме ребенок может находиться так долго, как захочет сам, но не менее срока, оговоренного властями. Дольше –пожалуйста.

Учитывая, что это мой личный опыт, хочу попросить всех не принимать безоговорочно на веру то, что нам рассказывают российские радио, газеты и ТВ.

Ольга Краснова (имя изменено)

Источник: газета «Новости Хельсинки», 4.12.2011.

<…>
Глава незарегистрированного "Антифашистского комитета Финляндии" Йохан Бэкман сказал, что 13 августа полиция приняла от него и группы его товарищей заявление по поводу акции 3 августа. Бэкман считает, что своими действиями Тейвайнен с единомышленниками могли нарушить две статьи Уголовного кодекса Финляндии, в которых говорится об оскорблении религиозных чувств и преднамеренном создании помех религиозным обрядам.

Тейво Тейвайнен заверил, что он не нарушил никаких законов.

"Господин Бэкман, который, кажется, представляется моим коллегой - но им не является, так как не работает в Хельсинкском университете - выступил в российской прессе с дезинформирующими заявлениями о предотвращении нашей попытки проникнуть в храм - как будто бы мы пытались пройти туда, а какие-то охранники нас не пустили. Это неправда", - сказал Тейвайнен. Он пояснил, что Успенский храм, как обычно, закрылся в четыре часа пополудни, а участники акции пришли к нему в шесть часов.
<…>
Особенно возмутило Тейванена сообщение о том, что он якобы пришел к храму с канистрой мочи и собирался вылить ее внутри - это сообщение с неявной ссылкой на Бэкмана передал Интерфакс.

По словам Тейвайнена, впервые это сообщение появилось на малоизвестном сайте, и после беседы редактор сайта извинился перед Тейвайненом за эту ложь.

Йохан Бэкман сказал, что эта и другая информация, которую он с товарищами передал полиции и российским журналистам, была основана на сообщениях "финской прессы".

"Мы не были свидетелями этого происшествия, и разобраться, что там было на самом деле - это теперь дело полиции и прокуратуры", - сказал Бэкман.
<…>
Источник: Би-би-си, Москва, Юрий Маловерьян, 15 августа 2012 г.

НИКОЛАЙ МИРОНОВ, Генеральный директор Института приоритетных региональных проектов: «Процесс в Финляндии пройдет несколько иначе в отличие от суда над участницами Pussy Riot».

Да не будет никакого суда в Финляндии, поскольку нет никаких оснований для этого.

ИЗ СООБЩЕНИЯ РОССИЙСКОГО СЕТЕВОГО ИЗДАНИЯ от 6.8.2012:

Информация Интерфакса о попытке проведения панк-молебна в Успенском соборе Хельсинки не соответствует действительности. Как стало известно "Граням" от участницы событий правозащитницы Оксаны Челышевой, профессор Хельсинкского университета политолог Тейво Тейвайнен не пытался повторить акцию Pussy Riot.

В субботу Тейвайнен проводил экскурсию World Political City Walk, в рамках которой рассказал о проходящих в Финляндии акциях солидарности. Две девушки в цветных платьях и балаклавах иллюстрировали рассказ профессора. "Акция в поддержку Pussy Riot" была на самом деле просто рассказом для эксурсантов о том, что происходит", ─ сказала Челышева.

Челышева также отметила, что никакие меры безопасности в церквях не вводились и никто не пытался проникнуть в Успенский собор. К тому же, когда экскурсия подошла к Успенскому собору, он был уже закрыт. "Собор находится на вершине скалы. Они были у ее подножия", ─ подчеркнула правозащитница.

ОТКЛИКИ ФИНСКИХ БЛОГЕРОВ НА СООБЩЕНИЕ В РОССИЙСКИХ СМИ:

«Бэкман превращается (или превратился уже) в чухонского нашистского фрика».

«Похоже на информац. вброс с тем, чтобы еще более раскалить ситуацию перед вынесением приговора».

«Насколько я понял, там просто группа финских товарищей подала заявление в прокуратуру, и прокурор теперь будет решать - заводить ли уголовное дело».

«даже не в прокуратуру, а в суд низшей инстанции
куда заявление можно подать хоть против Папы Римского - заполнил бланк, приклеил марку за 1 евру и отослал по почте
потом можно кричать, что возбуждено дело
а российские СМИ будут постить на первых страницах».

Источник информации о Финляндии, конечно, один ─ Йохан Бэкман, неоднократно уличенный в дезинформации.


CООБЩЕНИЕ ПИТЕРСКОГО ИЗДАНИЯ «ФОНТАНКА» ОТ 6.8. с. г.:

«В пятницу, 3 августа, в Хельсинки прошло мероприятие под названием World Political City Walk, организатором которого являлся профессор мировой политики университета Хельсинки Тейво Тейвайнен. Одной из тем, затронутых в "прогулке", стало дело Pussy Riot. Как рассказал господин Тейванен, двое человек, пожелавших остаться неизвестными, выступили с негативной оценкой действий российского президента, в частности в том, что относится к делу группы Pussy Riot.

Акция в поддержку Pussy Riot проходила возле православного Успенского собора.

По словам господина Тейванена, к моменту проведения акции собор был закрыт, так как он работает по пятницам до 16 часов. Акция же проходила в 17.45. Напомним, в российских СМИ появилась информация о том, что участников акции не пустили в Успенский собор».

ОТКЛИКИ ФИНСКИХ БЛОГЕРОВ НА СООБЩЕНИЕ В РОССИЙСКИХ СМИ:

«в русских СМИ источников много
финны вот только похоже не знают, что у них происходит».

«тоже ссылка исключительно на Бэкмана».

«на самого Бэкмана, кстати, заяв море было
но его даже с работы не попросили в универе - хотя там его все считают конченым фриком».

«возбужденного дела, как я понимаю, не было и нет».

«Подозреваю, что обращение в полицию/суд у пропутинских журнализдов ловко превратилось в заведение уголовного дела».

«как обычно соврали в русских СМИ».

Как обычно, источник информации Йохан Бекман, неоднократно уличенный в дезинформации.

Ниже сообщение питерского сетевого издания «Фонтанка» от 6.8. с. г.:

«В пятницу, 3 августа, в Хельсинки прошло мероприятие под названием World Political City Walk, организатором которого являлся профессор мировой политики университета Хельсинки Тейво Тейвайнен. Одной из тем, затронутых в "прогулке", стало дело Pussy Riot. Как рассказал господин Тейванен, двое человек, пожелавших остаться неизвестными, выступили с негативной оценкой действий российского президента, в частности в том, что относится к делу группы Pussy Riot.

Акция в поддержку Pussy Riot проходила возле православного Успенского собора.

По словам господина Тейванена, к моменту проведения акции собор был закрыт, так как он работает по пятницам до 16 часов. Акция же проходила в 17.45. Напомним, в российских СМИ появилась информация о том, что участников акции не пустили в Успенский собор».

Яков Шер: «Из финнов-военных преступников, выдачи которых требовал СССР, не выдали никого».

СССР не требовал выдачи «финнов-военных преступников».

Из статей десятилетней давности: «После 1944 г. Контрольная комиссия Жданова проследила, чтобы виновные в военных преступлениях были осуждены. Разумеется, таковыми оказались лишь военнослужащие финской армии – около 700 человек. Предстали перед судом «как виновники войны» и 8 видных политиков страны. Журналисты «Сегодня» не смогли скрыть сожалений, что вместе с ними «не был репрессирован и главком финской армии и президент Финляндии Карл Густав Маннергейм». И уж совсем плохо, что судили их сами финны и у себя в стране, «ведь смертного приговора для них в Финляндии предусмотрено не было». Печалит их и то, что передали финны Москве военных преступников «лишь единожды, в 1945 году. Да и то не соотечественников, а группу белогвардейцев, сотрудничавших с гитлеровцами». Читаешь и сомневаешься, в 90-е ли годы это писано? Для справки: «группу белогвардейцев» приговорили в СССР к длительным годам заключения не за «военные преступления» (таковые за ними не числились), а за участие в работе эмигрантских организаций». <…> «Из «узников Лейно» – так эту двадцатку стали называть – десять человек являлись гражданами Финляндии, у девятерых были нансеновские паспорта и только один был гражданином СССР. Это Александр Калашников, бывший военнопленный, не пожелавший вернуться в Советский Союз после Зимней войны. В числе финляндских граждан имелись как урожденные граждане, так и подданные в прошлом Российской империи, получившие гражданство Финляндии. <…> Речь не шла об ответственности за военные преступления, хоть этим и мотивировала требование о выдаче Контрольная комиссия. Таких материалов у следствия попросту не имелось. Сам по себе факт службы в финской армии (обычно в качестве переводчиков) нельзя было считать преступлением, иначе к ответственности нужно было бы привлечь почти всех бывших подданных Российской империи, проживавших в Финляндии. Особому совещанию для вынесения приговора достаточно было наличие сведений об участии в деятельности какой-либо эмигрантской организации. Жаловаться на отсутствие такой информации следователям не пришлось. Государственная полиция Финляндии передала Контрольной комиссии не только людей, указанных в списке, но и папки с их личными делами, где аккуратно и подробно было зафиксировано, чем арестованный занимался в Финляндии и что им когда-либо было написано или сказано».

Отклики на скандальную «новость», оставленные на русскоязычном форуме в Финляндии:

«Антон Палыч Чехов однажды заметил - Кто писал, не знаю, а я, дурак, читаю. Написала очередная истинно-персу – на этот раз тетка – в блоге, причем уже стерла – а наша славная русская желтая пресса уже не преминула все вывернуть. За державу обидно. Ну кто, подумайте, аксакалы форума, будет тут в Фи. вживлять чипы?? не читайте совеццких газет по итогам финских сплетен о стертых блогах разных недополитиков))) и будем вам щщастье!!!!»

«А вот если бы обсуждаемый фельетон хорошо перевели и прочитали голосом Задорного или Жванецкого, реакция была бы совсем другая у тех, кто не вьехал».

«Тетка – дура, фельетон – так себе, юмор довольно-таки тупой. Предмет сарказма – очень неполиткорректный по нынешним временам. Чем и воспользовались в очередной раз, чтобы пнуть "персов". Чисто внутриполитические разборки. Ну и при чем тут "выдвинули предложение" и "финны хотят чиповать иностранцев"?»

«Во всей этой истории – две составляющие: неумный сатирический текст с ксенофобским душком помощницы депутата, провисевший недолгое время в ее блоге на сайте «Uusi Suomi», и статейка о нем в газете «Турун Саномат», автор которой ни словом не обмолвился, что статья Эронен написана с претензией на иронию и сарказм. Похоже, что некоторое политические конкуренты «перусов» в своем стремлении их «опустить» не гнушаются даже фальсификаций».