Вот что поразительно: выхожу на улицу, ходят люди, одеты нормально, кто-то мороженое ест (у нас в Севастополе сегодня + 27), молодые мамы катят коляски с малышами, люди совершают покупки, говорят по мобильным, здороваются со знакомыми, в общем - нормальная жизнь. А тут у молодого человека истерика - и промышленные предприятия в процентах посчитал, и мучают население. Хочется спросить - ты откуда это все пишешь? В аду поставили компьютеры? Сыт, одет, грамоте обучен, чего тебе не хватает? В соцсетях украинских - тож истерика. Регионалы киевлянам молодым жить мешают, кислород перекрывают. Выбирают молодые киевляне оранжевое гуано и нацистов.

То, что его дедушка уехал в тогдашнюю Палестину,ставшую потом Израилем, это не путаница и не ошибка, сионисты,в том числе, и проживавшие на территории Российской империи, уезжали туда, начиная с рубежа XIX и XX вв., или даже раньше. А после "декларации Бальфура" 1917 г. иммиграция в эту страну стала массовой, ну, а если учесть ситуацию в России в 1918 году, то коммунистам как раз убегать не надо было. Вряд ли дедушка был коммунистом, скорее - сионистом, и уж точно не был русским. Просто в США евреев-эмигрантов из СССР называют русскими, там не сильно вникают вообще. А может, "недоперевели". Например, мне понравилось в переводе выражение "новые коллаборации". Ну, а по теме - идея полноценной жизни человека до 120 лет мне нравится :), пусть наука трудится в этом направлении.

Хочу поздравить всех, кто принимал участие в этом проекте, продемонстрировавшем лучшие достижения современной строительной науки, живые традиции отечественной инженерной школы, выгоды международной кооперации, а также - несгибаемый русский характер. Переполняет чувство гордости не только за Россию, но и за Человека вообще. Спасибо большое! Это как полет Гагарина, наверное. Такой - прорыв в будущее.

Ну, завтра в России "день тишины" - хорошее время. Не собираюсь подводить субъективных итогов предвыборной кампании в России, что "всех краев дороже мне" (так уж получилось, что Александра Блока чаще всего перечитывала в эти месяцы). Но живу я, хоть и невольно, на Украине, и мои наблюдения за "русской революцией" столь же невольно компаративны.
Да, постмодернизм, глобализация, технологии, предвыборные кальки - это всё понятно. Но вот что подумалось, когда решила оглядеть прошедшие политически насыщенные дни - подумалось об эстетике.
Много в 2004 году обсуждали оранжевую атрибутику, этот удачный колористический ход майданных политтехнологов - строгий осенне-зимний Киев и яркие - "сытные" - согревающие не столько духовно, сколько телесно - оранжевые цвета. Но помимо продуманной колористики - пиршества глаз телеманов, заводных "кричалок" и ритмичных лозунгов, внятных символов, карнавального быта площадей, взывающих к свободе и магдебургскому праву, было еще одно - то, что не относится к технологиям: там был жадный напор "пробивной" украинской глубинки.
Эти вчера "понаехавшие" в Киев крепкие парни и девчата, уверенные, что они "не быдло и не козлы", так как у них "всё при них", и жить они должны хорошо и счастливо, "всё в дом", кушать, как привыкли с детства - сытно и вкусно, только надо скинуть тут пару-тройку уродов-старперов-коррупционеров, и настанет сплошная европа. Их отцы - лучшие в советской армии прапорщики - серьезные и предсказуемые, их матери - лучшие в советских столовых поварихи - веселые и в борщах толк знающие, и те и другие - себя никогда не обижающие ("всё в дом") - отправили их в столицу, чтобы постигли они экономику и финансы, стали банкирами и управляющими, или еще кем-то, чтобы дома у них были справные и т.д. Серьезные эти молодые люди, слишком хорошо для молодежи знающие, чего хотят от этой жизни, и не собирающиеся спиваться или чего похуже, они составляли злобновато-веселый драйв майданных акций. Они восприняли всю эту атрибутику как свою и она была для них органичной. Хваткая, расчетливая украинская глубинка, любящая погорлопанить, но умеющая и поработать на себя и на семью - она была там. И она была бодра и здорова.
А что же родная моя Москва? Какая же команда бездарей собралась, чтобы нарисовать в ней "революционную картину"? При взгляде на протестные акции становилось просто физически неприятно - больничные бинты, вялые презервативы, белые шарики, дрожащие в призрачном зимнем воздухе, наподобие мозгов уродцев в формалине. Подсознание все время почему-то подкидывало слово "капитуляция". А лозунги? Они были такие же плоские и гладкие, как пресловутые белые ленты - ни один не цеплялся за сознание. В "кричалках" было так много литературно-интеллигентской злобы, что хотелось предположить слишком скромный гонорар. А митингующие? Холеные ленивые московские "манагеры", щелкающие айфонами с частотой животной жвачки и с тем же напряжением ума? Даже колоритные уличные фрики, эти цветы, отравленные "парами" большой городской агломерации, не способны были оживить этот искусственный антиправительственный шабаш - из орхидей не связать "метлу народного гнева". Не знаю, что послужило в вашингтонском жюри основным критерием для выделения финансирования именно "снежным" креативщикам "революции в России", но, судя по всему - этот тендер выиграли демпингующие невежды, которым Россия представляется бескрайней заснеженной Сибирью. И если даже, как многие предрекают, это "белое" рассчитано на пролитие послевыборной жертвенной крови, и тогда, мол, наступит эпический колористический реванш, "оранжевый" успех они все равно не переплюнут.
Ну, вот и всё о политической эстетике.
Россия, она очень яркая. От всей души в этот день и в последующие - желаю ей стабильности, силы и процветания!

Любопытно сравнить: Николай Ульянов "Происхождение украинского сепаратизма" - "...Указ 1876 г. никому, кроме самодержавия, вреда не принес. Для
украинского движения он оказался манной небесной. Не причиняя никакого
реального ущерба, давал ему долгожданный венец мученичества. Надобно
послушать рассказы старых украинцев, помнящих девяностые и девятисотые годы,
чтобы понять всю жажду гонений, которую испытывало самостийничество того
времени. Собравшись в праздник в городском саду, либо на базарной площади,
разряженные в национальные костюмы, "суспильники" с заговорщицким видом
затягивали "Ой на горе та жнеци жнуть"; потом с деланным страхом
оглядывались по сторонам в ожидании полиции. Полиция не являлась. Тогда
чей-нибудь зоркий глаз различал вдали фигуру скучающего городового на посту
- такого же хохла и, может быть, большого любителя народных песен. "Полиция!
Полиция!". Синие шаровары и пестрые плахты устремлялись в бегство "никем же
гонимы". Эта игра в преследования означала неудовлетворенную потребность в
преследованиях реальных. Благодаря правительственным указам она была
удовлетворена".