И вот сошлись наши с триколором и поляки со своим двуколором. Глядь, а у
наших на целый колор больше! Запечалились поляки, закручинились: "Опять
курвы москальские нас обскакали! Машут своим синим и издеваются,
наверное про от-можа-до-можа плохое думают!" И пошли поляки за советом к
заморскому королевичу, умом светлейшему, хотя рожей - темнейшему.
Пришли, и говорят: "Скажи нам, о Бамо, как нашей печали помочь, нашему
горю подсобить? Жуть, как хочется клятое москальство уделать, да у них
на один цвет больше"



Не долго думал светло-темный королевич, видать, ответ у него давно
припасен был. И молвил он: "Вы, поляки неразумные, своего счастья не
знаете, скрытых резервов своих не ведаете! По что гоняете бездумно
братьев ваших педерирующих, москалям в том уподобляетесь? А у
пидобратьев ваших на флагах все цвета радуги, всему миру нос утереть
хватит, и еще останется! Возлюбите их, беспарадных, слейтесь с ними в
экстазе толераственном, и будет вам счастье!"



Во второй раз поляки задумались. Есть в словах о бамовых доля истины.
Ведь у тех же москалей оппазиции помогли герои прекрасножопые,
разукрасили все болотное, и стало оно совсем разноцветное, на весь мир
знаменитое! Но сказал тут поляк один пухлотолстенький, уткогузочный,
мордомасленный: "Где ж вы видели, братья польские, чтобы шляхтич
сабельный, да с пидОрисом... Обнимались бы, да союзили?!"



Но ответили братья-шляхтичи, все усатые, да о сабельках: "Молчи, дурак! С
нашей сборной... Короче, готовь корму. С парадом или без, по-любому из
нас п-доров сделают!"(C)