Я всё-таки не могу принять за последнюю истину в вопросах почитания Сталина это, безусловно, трогательное и вполне назидательное описание чувства долга, проявленного Михаилом Абросимовичем. Одно дело уважать чувства старшего поколения, другое дело слепо принимать его заблуждения. Любой ценой ломать чьи-то убеждения не нужно, но никакого человекоугодия не может быть. Страх того, что мы наступаем на что-то очень личное или взлелеянное в мечтах и чаяниях других, говоря правду о Сталине и его преступлениях - тёмный страх, неправедный страх, человекоугодливый страх. Страшится нужно самообмана и обмана других, и смело возглашать: "А всё-таки она вертится!"
Хотят дети той эпохи оставить её атрибутику и её дух в воспоминаниях, символах - пусть оставляют, не нам их судить. Но переводить всё это в плоскость безупречной праведности непозволительно. Кто остался с этим портретом на полке и в душе - пусть остаётся, если ему иного не требуется. А правда причём? А страдания жертв террора причём? А разрушение судеб причём?
Старшее поколение совершило ошибку, и мы, как его дети, пожинаем её плоды.
В данном случае, как и во многих других, произошла подмена религиозного идеологическим. Я считаю, что вся Россия попалась на эту подмену. И культ Сталина, заменивший собой религиозные почести Предстоятелю, Помазаннику, - тому яркое свидетельство. По сути мы сейчас говорим об оскорблении чувств верующих в Сталина, в идеологию, представленную Сталиным. Да, это разные веры столкнулись: вера, открытая и откопанная после ухода коммунизма, и вера коммунистическая. Это надо признать и быть с этим осторожнее, как если бы мы были сдержаннее, наблюдая обычаи иноверцев и инородцев, не желая затронуть их чувства к родителям, к своей религии.
Увы, это разъединение поколений, рознь сына с отцом, невестки со свекровью. И примирения на поле сталинизма не может быть! Не надо питать иллюзий и выискивать тут какое-то сердечное нутро, цепляться за него, потакать ему. Тщетно. Всё это дом на песке, он не устоит. Надо строить дом на Камне, а Камень - это не Сталин, это другой Лидер, другой Царь. Надо почитать тех царей, которые жили и служили Царю, имя Которого хорошо известно. Примирение, единение и любовь возможны только в заветах этого Царя. Поэтому неопустительно чтя "воинов и вождей, на поле брани за ны живот свой положивших", будем уметь отделять зёрна от плевел.
Хотят дети той эпохи оставить её атрибутику и её дух в воспоминаниях, символах - пусть оставляют, не нам их судить. Но переводить всё это в плоскость безупречной праведности непозволительно. Кто остался с этим портретом на полке и в душе - пусть остаётся, если ему иного не требуется. А правда причём? А страдания жертв террора причём? А разрушение судеб причём?
Старшее поколение совершило ошибку, и мы, как его дети, пожинаем её плоды.
В данном случае, как и во многих других, произошла подмена религиозного идеологическим. Я считаю, что вся Россия попалась на эту подмену. И культ Сталина, заменивший собой религиозные почести Предстоятелю, Помазаннику, - тому яркое свидетельство. По сути мы сейчас говорим об оскорблении чувств верующих в Сталина, в идеологию, представленную Сталиным. Да, это разные веры столкнулись: вера, открытая и откопанная после ухода коммунизма, и вера коммунистическая. Это надо признать и быть с этим осторожнее, как если бы мы были сдержаннее, наблюдая обычаи иноверцев и инородцев, не желая затронуть их чувства к родителям, к своей религии.
Увы, это разъединение поколений, рознь сына с отцом, невестки со свекровью. И примирения на поле сталинизма не может быть! Не надо питать иллюзий и выискивать тут какое-то сердечное нутро, цепляться за него, потакать ему. Тщетно. Всё это дом на песке, он не устоит. Надо строить дом на Камне, а Камень - это не Сталин, это другой Лидер, другой Царь. Надо почитать тех царей, которые жили и служили Царю, имя Которого хорошо известно. Примирение, единение и любовь возможны только в заветах этого Царя. Поэтому неопустительно чтя "воинов и вождей, на поле брани за ны живот свой положивших", будем уметь отделять зёрна от плевел.
подробнее
подробнее
подробнее