Достоевсккий 1877 год:"Не будет у России, и никогда еще не было, таких ненавистников, завистников, клеветников и даже явных врагов, как все эти славянские племена, чуть только их Россия освободит, а Европа согласится признать их освобожденными! - писал в 1877 году Достоевский. - Начнут же они, по освобождении, свою новую жизнь именно с того, что выпросят у Европы, у Англии и Германии, например, ручательство и покровительство их свободе, и хоть в концерте европейских держав будет и Россия, но они именно в защиту от России это и сделают.
Начнут они непременно с того, что внутри себя, если не прямо вслух, объявят себе и убедят себя в том, что России они не обязаны ни малейшею благодарностью, напротив, что от властолюбия России они едва спаслись при заключении мира вмешательством европейского концерта, а не вмешайся Европа, так Россия проглотила бы их тотчас же, "имея в виду расширение границ и основание великой Всеславянской империи на порабощении славян жадному, хитрому и варварскому великорусскому племени".

Может, целое столетие, или еще более, они будут беспрерывно трепетать за свою свободу и бояться властолюбия России; они будут заискивать перед европейскими государствами, будут клеветать на Россию, сплетничать на нее и интриговать против нее."

Пророк -Константин Леонтьев 19 век:"Они, как только освободятся, так сразу нас и продадут. Окажутся даже большими «буржуазными европейцами», чем какие-нибудь обычные французы или голландцы.
А дружить нам надо, друзья, с турецким султаном."

"Мы ни в коем случае не должны поддаваться и отступать от своих позиций."
ВОТ СТОЙТЕ ЖДИТЕ ПОГОДЫ НА БЕРЕГУ МОРЯ,ЛЕТ 100 ВАМ ХВАТИТ,ЧТОБЫ ИЗ ШАКАЛОВ ТАБАКИ ФША ПРЕВРАТИТСЯ В АБЕЗЯН СОМАЛИ.

Граждане газоторговцы – Европа вам уже многократно плюнула в глаза своими энергопакетами .
Вы обязаны резервировать мощности газопроводов, чтобы обеспечить мифическую конкурентность поставок, хотя о конкурентности Евросоюз должен заботиться, вкладывая собственные (а не ваши) средства в собственную трубопроводную инфраструктуру.
Вы не можете построить даже газопровод в обход Украины, потому что Евросоюз, энергетическая безопасность которого якобы под угрозой, заботится не о ней, а о том, чтобы их протеже в Киеве и дальше могли паразитировать на наших энергоресурсах.
Как раковая опухоль, выросшая на артерии, сидит сейчас Украина на наших газовых и нефтяных трубах, а мы не смеем сделать ничего, чтобы избавиться от этого омерзительного нароста. Почему? Правильно – потому что мы заботимся о своей репутации надежного поставщика и о энергетической безопасности Евросоюза .
Так давайте же использовать сложившуюся ситуацию как прекрасный повод проучить нынешние европейские элиты. Почему мы до сих пор не дали понять Берлину, Брюсселю и прочим заинтересованным столицам, что только и ждем малейшего повода, чтобы полностью, абсолютно, до последней малюсенькой щелочки перекрыть все газовые трубы, идущие через Украину?
Что нам достаточно будет одного украденного кубометра газа, чтобы объявить Украину ненадежным транзитером и полностью прекратить поставки газа по южному маршруту?
Это дорого для нас самих? Прекрасно. Мы же цивилизованные люди, и мы готовы будем восстановить транзит после того, как ненадежный транзитер компенсирует нам как упущенную прибыль, так и затраты на консервацию скважин и самих газопроводов. Украина же богатая страна, что значат для нее лишние десятки миллиардов долларов? И уж тем более, невелика цена для ее европейских гарантов…
Если кто-то сочтет меня слишком кровожадным – воля ваша. Я бы и сам счел, если бы не тысячи жертв Донбасса и Луганщины, которых бы не было, будь в Берлине настоящий канцлер, а не безвольная американская подстилка.
Ну а раз мы имеем то, что имеем, не грех и поддержать градус – я против войны, я против дальнейшей гибели людей, но и безнаказанно прощать эти жертвы тоже не хочу.
Виктор Кузовков.

Украине стоит дать замерзнуть, раз она так желает. Мороз в украинских квартирах подействует отрезвляюще на ее жильцов. «Нужны холода и лопающиеся трубы центрального отопления в Киеве, покрытые инеем стены киевских квартир. Подобная ситуация заставит население выйти на улицы, организовать протест, сопоставимый с недавним Майданом», – считает Кузовков. Заодно и нынешние европейские элиты проснутся.

Бандеровка Вдовиченко Надежда Тимофеевна написала покаянное предсмертное письмо:
Я,Вдовиченко Надежда Тимофеевна, уроженка Волыни. Я и моя семья просим простить нас всех посмертно, потому что, когда люди будут читать это письмо, меня уже не будет (подруга выполнит мое поручение).
У родителей нас было пятеро, мы все были завзятые бандеровцы: брат Степан, сестра Анна, я, сестры Оля и Нина. Мы все ходили в бандерах, днем отсыпались по хатам, а ночью ходили и ездили по селам. Нам давались задания душить тех, кто укрывал пленных русских и самих пленных. Этим занимались мужчины, а мы, женщины, перебирали одежду, отбирали коров и свиней у погибших людей, скот резали, все перерабатывали, тушили и укладывали в бочки. Однажды за одну ночь в селе Романове задушили 84 человека. Старших людей и старых душили, а детей маленьких за ножки - раз, ударил головкой об дверь - и готово, и на воз. Мы жалели своих мужчин, что они крепко намучаются за ночь, но за день отоспятся и на следующую ночь - в другое село. Были люди, которые прятались. Если мужчина прятался, принимались за женщин...

Других на Верховке убрали: жена Ковальчука Тилимона долго не признавалась, где он, и открывать не хотела, но ей пригрозили, и она вынуждена была открыть. Сказали: «Скажи, где муж, и мы тебя не тронем». Она призналась, что в стоге соломы, его вытащили, били, били, пока забили. А двое детей, Степа и Оля, хорошие были дети, 14 и 12 лет... Младшую разодрали на две части, а мать Юньку уже не надо было душить, у нее разрыв сердца случился.

В отряды брали молодых здоровых парней, чтобы душить людей. Так, из Верховки два брата Левчукив, Николай и Степан, не захотели душить, убежали домой. Мы приговорили их к казни. Когда поехали за ними, отец говорит: «Берете сыновей - и я иду». Калина, жена, тоже говорит: «Берете мужа - и я иду». Вывели их метров за 400 и Надя просит: «Отпустите Колю», а Коля говорит: Надя, не проси, у бандеров никто не отпросился и ты не выпросишься». Колю убили. Надю убили, отца убили, а Степана живым забрали, две недели водили в хату в одном белье - рубашка и штаны, били шомполами железными, чтобы признался, где семья, но он был твердый, ни в чем не признался, и последний вечер побили его, он попросился в туалет, один повел его, а была сильная метель, туалет был из соломы, и Степан прорвал солому и убежал из наших рук. Нам все данные давали из Верховки земляки Петр Римарчук, Жабский и Пучь.

...В Новоселках Ривненской области была одна комсомолка Мотря. Мы ее забрали на Верховку к старому Жабскому и давай доставать у живой сердце. Старый Саливон в одной руке держал часы, а в другой сердце, чтобы проверить, сколько еще будет биться сердце в руке. И когда пришли русские, то сыновья хотели поставить ему памятник, дескать, боролся за Украину.

Шла еврейка с ребенком, убежала из гетто, остановили ее, забили и в лесу закопали. Один наш бандера ходил за девушками-полячками. Дали ему приказ убрать их, и он рассказал, что сбросил в ручей. Их мать прибежала, плачет, спрашивает, не видела ли я, говорю, что нет, идем искать, идем над тем ручьем, я и мать туда. Нам был дан приказ: евреев, поляков, русских пленных и тех, кто прячет их, всех душить без пощады. Задушили семью Северинов, а дочка была замужем в другом селе. Приехала в Романове, а родителей нет, она плакать начала и давай вещи откапывать. Бандеры пришли, одежду забрали, а дочку живьем в тот же ящик закрыли и закопали. И осталось дома двое ее маленьких детей. А если б детки приехали с матерью, то и они были б в том ящике. Был еще в нашем селе Кублюк. Его направили в Котов, Киверцовский район, на работу. Поработал неделю и что же - отрубили голову Кублюку, а дочку взял соседний парень. Бандеры приказали убить дочку Соню, и Василий сказал: «Идем в лес за дровами». Поехали, привез Василий Соню мертвой, а людям сказал, что дерево убило.

Жил в нашем селе Ойцюсь Тимофей. Старый-старый дед, что он сказал, так оно и будет, был то пророк от Бога. Когда пришли немцы, им сразу донесли, что есть такой в селе, и немцы сразу же поехали к старому, чтобы тот сказал, что с ними будет... А он им говорит: «Ничего я вам не скажу, потому что вы меня убьете». Переговорщик пообещал, что пальцем не тронут. Тогда дед им и говорит: «До Москвы вы дойдете, но оттуда будете убегать, как сможете». Немцы его не тронули, но когда старый пророк сказал бандерам, что удушением людей Украины они ничего не сделают, то пришли бандеры, били до тех пор, пока не забили.

Теперь опишу про свою семью. Брат Степан был завзятый бандеровец, но и я не отставала от него, ходила везде с бандерами, хотя была замужем. Когда пришли русские, начались аресты, вывозили людей. Нашу семью тоже. Оля договорилась на вокзале, и ее отпустили, но пришли бандеры, забрали и задушили ее. Остался отец с матерью и сестрой Ниной в России. Мать старенькая. Нина наотрез отказалась идти работать на Россию, тогда начальство предложило ей работать секретарем. Но Нина сказала, что советского пера в руках держать не хочет. Ей снова пошли навстречу: «Если ты не хочешь ничего делать, то распишись, что будешь выдавать бандеров, и мы тебя отпустим домой. Нина, долго не думая, расписалась, и ее отпустили. Еще Нина не приехала домой, как ее уже ждали бандеры, собрали собрание парней и девушек и судят Нину: смотрите, мол, кто поднимет на нас руку, со всеми так будет. По сегодняшний день не знаю, куда ее дели.

Всю свою жизнь носила тяжелый камень в сердце, я ведь верила бандерам. Я могла продать любого человека, если кто-то что-то скажет на бандеров. А они, окаянные, пусть будут прокляты и Богом, и людьми на веки вечные. Сколько людей порубили невинных, а теперь они хотят, чтобы их прировнять к защитникам Украины. А с кем же они воевали? Со своими соседями, душегубы проклятые. Сколько крови на их руках, сколько ящиков с живыми закопано. Людей вывозили, но они и теперь не хотят возвращаться на ту бандеровщину.

Слезно умоляю Вас, люди, простите мне мои грехи.