Многие комментаторы остались в рамках общепринятой схемы: "монархия пала, потому что себя изжила".
Но что же произошло на самом деле?
То, что худо-бедно работало при "тупоголовых царских чиновниках", с "передовыми думскими деятелями" перестало работать вовсе.
Останавливалась экономика, до того преодолевшая снарядный голод, буксовала торговля, поскольку крестьяне отказывались продавать хлеб по установленным Временным правительством ценам, а инфляция была такова, что скорость печатания денег ограничивалась только производительностью печатного станка.
В июле 1917 года Русская армия начала свое последнее в той войне наступление. Снаряды, заботливо запасенные "отжившим царским режимом", разрывали немецкую оборону в клочья. Генерал А.И.Деникин вспоминал, что никогда еще ему не приходилось воевать при таком материальном и численном превосходстве. Однако в скором времени армия встала и замитинговала. "Это были уже не те русские солдаты", - злорадно записал тогда немецкий генерал Людендорф.
В результате страна получила власть куда более жесткую и неразборчивую в средствах, чем свергнутая.
Но что же произошло на самом деле?
То, что худо-бедно работало при "тупоголовых царских чиновниках", с "передовыми думскими деятелями" перестало работать вовсе.
Останавливалась экономика, до того преодолевшая снарядный голод, буксовала торговля, поскольку крестьяне отказывались продавать хлеб по установленным Временным правительством ценам, а инфляция была такова, что скорость печатания денег ограничивалась только производительностью печатного станка.
В июле 1917 года Русская армия начала свое последнее в той войне наступление. Снаряды, заботливо запасенные "отжившим царским режимом", разрывали немецкую оборону в клочья. Генерал А.И.Деникин вспоминал, что никогда еще ему не приходилось воевать при таком материальном и численном превосходстве. Однако в скором времени армия встала и замитинговала. "Это были уже не те русские солдаты", - злорадно записал тогда немецкий генерал Людендорф.
В результате страна получила власть куда более жесткую и неразборчивую в средствах, чем свергнутая.