Нам сегодня действительно сложно представить себе ту эпоху - равно как и понять, что происходило в головах и душах тех людей. Достаточно сказать, что Сталину посвящали восторженные стихи умершие в лагерях поэты Клюев и Мандельштам, что ему слагали гимны поэтессы Ахматова и Цветаева - с расстрелянными мужьями и посаженными в лагеря детьми. Так оруэлловский Уинстон в ожидании смерти "полюбил Большого Брата".
Все это можно было бы объяснить поздним "прозрением" и "раскаянием", если бы все те, кто пел хвалы "вождю" при жизни, не отвернулись бы от него после смерти.
Так что же это было - любовь к "вождю" или "синдром заложника"?
Свойства человека, который однажды, проснувшись, не обнаружил такой страны, как СССР, и спокойно это пережил, были заложены уже тогда.