Показательно и то, что сосчитать потери среди мирного населения крайне затруднительно. Например, в Грозном, где после двух многодневных штурмов трудно было отыскать хоть одну уцелевшую многоэтажку, до войны жило более 400 тысяч человек. Все они, соответственно, были занесены в домовые книги и числились в паспортных столах. Но немалое число документов исчезло в огне и развалинах, а вместе с ними безвозвратно простыл след погибших и пропавших без вести. Вернулось в город, из старых жителей, не больше 150 тысяч. Понятно, не все из тех, что не вернулись, погибли. Но и в этом случае в 160 тысяч верится плохо. Как и вообще в статистику, исходящую с территории войны. Например, в 1,09 миллиона человек, которые, согласно последней переписи, населяют Чечню. Если этому верить, то придется признать, что за годы войны население республики выросло почти на 200 тысяч граждан.

Подсчет потерь в Чеченской республике - действие явно не арифметическое, а сугубо политическое. Вот и перед Госсоветом во главе с господином Джабраиловым стояла непростая задача: как представить общественности такую картину десятилетней контртеррористической операции, чтобы и Москву не огорчить, и перед своими не выглядеть откровенными лгунами. Цифра в 160 тысяч, видимо, показалась Госсовету наиболее компромиссной. Насколько она близка к реальному масштабу потерь, при нынешних счетоводах - что в Грозном, что в Москве - узнать возможным не представляется.