Черчилль о роли России в войне


Ни к одной стране судьба не была так жестока, как к России. Ее корабль пошел ко дну, когда гавань уже была видна. Она уже пережила бурю, когда все обрушилось на нее. Все жертвы были принесены, вся работа завершена. Отчаяние и
измена овладели властью, когда задача была уже выполнена. Долгие отступления
закончились; снарядный голод побежден; вооружение шло широким потоком; более
сильная, более многочисленная, гораздо лучше снабжаемая армия держала огромный
фронт; тыловые сборные пункты были переполнены людьми. Алексеев руководил
армией, а Колчак — фронтом. Кроме того, никаких особенно трудных действий больше не надо было предпринимать; нужно было оставаться на посту; оказывать мощное давление на широко растянувшиеся позиции германских войск; удерживать слабеющие силы противника на своем фронте, не проявляя при том особой
активности; иными словами, надо было удержаться; вот и все, что стояло между
Россией и плодами общей победы.


Людендорф, оценивая военную обстановку на конец 1916 года, писал: «России
удалось создать новые мощные формирования. Численность дивизий была сокращена
до 12 батальонов, батареи — до 6 орудий. Новые дивизии формировались численностью меньшей на 4 батальона, на каждую батарею приходилось 7–8 орудий.
В результате такой реорганизации значительно возросла мощь русской армии».
Фактически это означало, что Российская империя к 1917 году располагала значительно большей и лучше экипированной армией, чем та, с которой Россия начинала войну.


В марте царь находился на престоле; Российская империя и русский народ держались, фронт был обеспечен, и победа казалась бесспорной.

Согласно поверхностным суждениям, характерным для нашего времени, царский
режим принято считать недальновидной, прогнившей, ни на что не способной
тиранией. Однако обзор тридцати месяцев войны с Германией и Австрией должен
скорректировать эти легковесные представления и привести главные факты. Силу
Российской империи мы можем измерить по ударам, которые она выдерживала, по
бедствиям, которые она перенесла, по неистощимым силам, которые она развила, и
по восстановлению сил, которые она осуществила.


В правительствах государств, в которых происходят великие события, лидер
нации, кто бы он ни был, несет ответственность за неудачи и прославляется за
успехи. И не имеет значения, кто выполнял эту тяжелую работу, кто планировал
операцию; верховной ответственной власти принадлежат упреки и похвала.


Почему Николаю II отказывают в этом суровом испытании? Он совершил много
ошибок, а кто из правителей их не совершал? Он не был ни великим полководцем,
ни выдающимся правителем. Он был всего лишь простым и искренним человеком
средних способностей, мягкого нрава, в своей повседневной жизни во всем
следовал своей вере в Бога. Однако бремя принятия важнейших решений лежало на
нем. В верхах, где, решая проблемы, надо говорить «за» или «против», где
события переступают пределы человеческого разумения, где все неисповедимо,
ответы давать приходилось ему. Стрелкою компаса был он. Воевать или не воевать?
Наступать или отступать? Идти вправо или влево? Согласиться на демократизацию
или держаться твердо? Уйти или проявить стойкость? Вот поля сражений Николая
II. Почему же не воздать ему за это должное? Самоотверженный порыв русских
войск, которые спасли Париж в 1914 году; преодоление мучительного бесснарядного
отступления; медленное восстановление сил; победы Брусилова; вступление России
в кампанию 1917 года непобедимой, более сильной, чем когда-либо. Разве во всем
этом не было его доли? Несмотря на ошибки, большие и страшные, режим, который
он олицетворял, во главе которого он стоял и которому своим личным характером
он придавал жизненную искру, к этому моменту выиграл войну для России.


Вот его сейчас сразят. Сначала вмешивается темная рука, облеченная
безумием. Царь сходит со сцены. Его и всех любящих его предают на страдание и
смерть. Его усилия приуменьшают; его деяния осуждают; его память порочат.
Остановитесь и скажите: а кто другой был способен на это? В людях талантливых и
смелых, людях честолюбивых и гордых духом, отважных и властных недостатка не
было. Но никто не в состоянии был ответить на несколько простых вопросов, от
которых зависела жизнь и слава России. Держа победу уже в руках, она пала на
землю заживо, как древний Ирод, пожираемая червями.


Но не напрасны были ее героические поступки. Гигант, сраженный насмерть,
умирая, успел передать эстафету с Востока через океан новому Титану, терзаясь
сомнением, кто же теперь появится и начнет мощно вооружаться. Российская
империя пала 16 марта, 6 апреля в войну вступили Соединенные Штаты Америки.


(Черчилль У. Вторая мировая война. Т. 1. М.,1955. С. 3—16; The World Crisis. 1911–1918. L,
1942. P. 675–677.)