Я помню году в 1990 близкий друг внезапно мне заявил: "Ты радуешься наступившей свободе слова и выезда, а это эгоизм. Абсолютному большинству населения эти радости чужды. Они переживают из-за опустевших прилавков". Мы с ним работали тогда в редакции газеты Ъ. Потом наступил август 1991, на базе Ъ отец и сын Яковлевы принялись выпускать "Общую газету". На первой же редакционной планёрке Володя Яковлев нам заявил: забудьте всё, что я вам говорил про объективную журналистику. Теперь нужна газета-листовка, чтобы разбрасывать её с вертолёта". На это я сказал, что работать по новым правилам я никогда не подряжался. Развернулся и поехал домой. А вот мой друг остался. И когда я у него вскоре поинтересовался, какого рожна, он ответил, что ему, мол, жалко "ребят" в редакции, которые колотятся одни и им надо помочь. Не могу не отдать должное тем ребятам. Когда ситуация нормализовалась и я вернулся в редакцию (было это, как все здесь, должно быть, помнят дня через два-три всего лишь), то коллектив как будто бы не заметил ни потери, ни внезапного обретения бойца. Лишь раз или два несколько месяцев спустя Васильев и Милославский вспоминали со смехом мой патетический поступок.