Как цифровые чудеса превращаются в цифровую тюрьму.

Наблюдая за спорами о будущем нашей экономики, все чаще ловлю себя на мысли, что мы оказались в ловушке столкновения двух парадигм, которое и лежит в основе большинства текущих проблем.

Мы ментально застряли в прошлом, не совсем понимаем, как жить в будущем, и с большим трудом приспосабливаемся к настоящему, которое требует не красивых отчетов, а реальных дел.

Долгое время нашей главной витриной, любимой блестящей побрякушкой была тотальная цифровизация, представленная как панацея от всех бед и главный маркер прогресса. Умные и удобные сервисы банков, интуитивно понятные «Госуслуги», предусмотрительность и всеохватность «Яндекса» — все это годами преподносилось как неоспоримое доказательство тезиса, что «нигде за рубежом нет такого комфорта, как в России».

И стоит признать, в этом не было лукавства: по качеству и количеству цифровых удобств страна действительно могла дать фору многим. Эта цифровая экосистема стала не просто частью быта, но и предметом национальной гордости, своего рода символом мнимого технологического превосходства, которое должно было компенсировать другие, менее приятные аспекты реальности.

Мы так увлеклись созданием этой красивой и удобной сервисной надстройки, что совершенно перестали замечать, насколько хрупким и ненадежным становится ее фундамент — реальное материальное производство.​

Проблема в том, что к нынешней суровой реальности эта сияющая модель оказалась совершенно неприменима. И дело не только в концептуальном сдвиге ценностей, когда квалифицированный сварщик внезапно оказывается нужнее и важнее целой армии айти-специалистов, но и в чисто технической уязвимости всей этой сложной и дорогостоящей системы.

При малейших сбоях, блокировках мобильного интернета и замедлении проводного все эти цифровые чудеса моментально превращаются в свою противоположность — в цифровую тюрьму, где базовые действия становятся невыполнимы.

Становится невозможно вызвать такси, заказать доставку продуктов, подать элементарную заявку на налоговый вычет. Даже хваленые «Госуслуги», входящие во все мыслимые «белые списки», зачастую отказываются работать вместе с остальными сервисами, оставляя граждан один на один с их растущим раздражением.

Люди инстинктивно потянулись к самому надежному средству — наличным деньгам, но внезапно выяснилось, что банкоматов осталось раз-два и обчелся, а количество офлайн-офисов банков за годы тотальной оптимизации и «ухода в онлайн» сократилось до минимума.

В этом новом, отрезвляющем контексте рассуждения о дальнейшей цифровизации выглядят не просто неуместно, но трагикомично. Это красивая и яркая бирюлька из благополучного, сытого и, увы, безвозвратно ушедшего прошлого.

И это — симптом более глубокой системной болезни: бесконечные камлания на «цифру» являются ярким свидетельством того, что стратегическое осознание необходимости развивать реальную производственную базу, а не виртуальную сервисную надстройку, к нам так и не пришло.

Политика дорогих денег, настойчиво проводимая финансовым регулятором, делает кредиты для промышленности практически неподъемными, что еще больше усугубляет опасный перекос в сторону непроизводственного сектора и фактически тормозит любой реальный экономический рост.

Мы с упорством, достойным лучшего применения, продолжаем строить воздушные замки, игнорируя тот простой факт, что масло для бутерброда невозможно напечатать на 3D-принтере или сгенерировать нейросетью, сколько бы нулей ни числилось на твоем цифровом счету.(с)