* * *Отчего всё поёт ключевою водой,И светло, и покойно в природе?Это свет Рождества Вифлеемской звездойНад голгофой Росiи восходит.

Нам смеются в лицо. Скоморохов не счесть.
И поносят, поносят без меры.
Называют пещерными – нам это в честь:
Что дороже Христовой пещеры?

По-над Родиной свет. На душе благодать!
Оживают глаголы у сердца.
И готов вместо хлеба солому жевать,
Лишь бы в Яслях увидеть Младенца!

Иеромонах Роман
3 января 1999
Скит Ветрово

ЧТО ОСТАЛОСЬ
Аз же ко Господеви воззрю (Мих. 7: 7).
Корёжат железо и души,В сраженьях не место стихам.
И будет всё хуже и хуже
По нашим делам и грехам.

Не радуют вести пустые,
Не знаешь, где правда, где ложь.
Окончились дни золотые,
Тревога — куда ни пойдёшь.

Измаялись от произвола,
И нечего больше терять.
Осталось припасть ко Престолу
И просто молчать и молчать.

Иеромонах Роман
30 ноября 2022
Скит Ветрово

Принципы организации и создания Красной армии:
Поставить сзади пулемёты, расстрелять несколько сотен своих солдат, а потом послать этих обезумевших красноармейцев на врага и задавить массой, пушечным мясом.
Именно так действовал создатель Красной армии Троцкий в Гражданскую войну, а потом Сталин в Великую отечественную.
Откуда такие зверства?
Кто придумал этот ужас?
Русофоб, сатанист и живодер Ленин:
«Покончить с Юденичем (именно покончить — добить) нам дьявольски важно. Если наступление начато, нельзя ли мобилизовать ещё тысяч 20 питерских рабочих, плюс тысяч 10 буржуев, поставить позади их пулеметы, расстрелять несколько сот и добиться настоящего массового напора на Юденича?»
председатель Совнаркома Ленин

Не так давно один из пользователей интернета (Михаил имя ему) выложил в одной из социальных сетей небольшой рассказ, претерпевший за короткое время множество «перепостов». Вот его содержание (за исключением нецензурных выражений):

«Еду я в электричке Москва-Петушки. Входит бомж с Курского вокзала. Синяк синяком. Морда опухшая. На вид лет тридцать. Оглядевшись, начинает:

— Граждане господа, три дня не ел. Честно. Воровать боюсь, потому что сил нет убежать. А есть очень хочется. Подайте, кто сколько сможет. На лицо не смотрите — пью я. И то, что дадите, наверное, тоже пропью! — и пошел по вагону.

Народ у нас добрый: быстро накидали бомжу рублей пятьсот. В конце вагона бомж остановился, повернулся к пассажирам лицом, поклонился в ноги:

— Спасибо, граждане-господа! Дай Вам всем Бог!

И тут вдруг сидящий у последнего окна злобного вида мужик, чем-то похожий на селекционера Лысенко, только в очках, вдруг как заорет на бомжа:

— Мразь, гнида, побираешься, денег просишь. А мне, может, семью нечем кормить. А меня, может, уволили третьего дня. Но я вот не прошу, как ты, мразь.

Услышав это, бомж вдруг достает из всех своих карманов всё, что у него есть (тысячи две, наверное, разными бумажками с мелочью), и протягивает мужику:

— На, возьми. Тебе надо.

— Что? — фонареет мужик.

— Возьми! Тебе нужнее! А мне еще дадут. Люди же добрые! — сует деньги мужику в руки, отворачивается, распахивает двери и уходит в тамбур.

— Эй, стой! — вскакивает мужик и с деньгами в руках выбегает за бомжом в тамбур.

Весь вагон, не сговариваясь, замолчал. Минут пять мы все внимательно слушали диалог в тамбуре. Мужик кричал, что люди — дрянь. Бомж уверял, что люди добры и прекрасны. Мужик пытался вернуть деньги бомжу, но тот обратно денег не брал. Кончилось всё тем, что бомж пошел дальше, а мужик остался один. Возвращаться он не спешил. Закурил сигарету.

Поезд остановился на очередной станции. Вышли и вошли пассажиры. Мужик, докурив сигарету, тоже вошел обратно в вагон и присел на свое место у окна. На него никто особо не обращал внимания. Вагон уже жил своей обычной жизнью. Поезд иногда останавливался. Кто-то выходил, кто-то входил.

Проехали остановок пять. Вот уже и моя станция. Я встал и пошел на выход. Проходя мимо мужика, я бросил на него беглый взгляд. Мужик сидел, отвернувшись к окну, и плакал».