В статье «О коммунизме и марксизме — 38» Сергей Ервандович сочно показывает образ левой молодежи и окормляющих ее «учителей-марксистов». Левый фланг, при всем своем разнообразии, всегда казался мне странным явлением. Я не понимал и не понимаю – чем живут эти люди? Что привлекает в зюгановской, удальцовкой или тюлькинской разновидности левого движения?

Там нет энергии, если не считать таковой эпизодическую движуху леваков а-ля «Левый фронт».

Там нет мысли, если не считать таковой пересказы пересказов пересказов марксизма-ленинизма.

Там нет цели, если не считать таковой сервис по отношению к низким слоям элиты.

Там ничего нет, кроме растянутой во времени тоски.

Но люди, пусть их и немного, зачем-то вступают в эти партии, ходят на собрания, на митинги. Что все это такое?

А «учителя-марксисты», извиняюсь, зафигом, этим занимаются? Они ведь точно также не получают и не производят ни энергии, ни мысли, ни позиций, кроме совсем холуйских. Даже в логике бизнеса на политике я этого не понимаю. В либеральном или центристском сегменте в этом смысле всё куда вкуснее.

Но, в конце концов, на это можно было бы махнуть рукой (как на неперспективный политический фактор), если бы не ресоветизация, энергия которой частично замыкается на этот левый пласт.

Важно, что на политический левый фланг энергия замыкается именно частично, основную часть пирога получает Путин, а не КПРФ. Одного этого факта достаточно для того, чтобы заключить, что мы имеем дело вовсе не с той просоветскостью, которую закладывают в свою основу весь этот левый пласт (от фундаменталистов до евро-леваков).

Просоветскость сегодня не является синонимом интереса к марксизму-ленинизму и к левой мысли вообще. Просоветское большинство сегодня очевидным образом является и просоветским, и патриотическим, и традиционным (в смысле выступления за традиционные ценности) одновременно. Формула «антисоветчик – всегда русофоб» всегда казалась мне упрощенчеством, но либероиды сделали все возможное, для того, чтобы ее оправдать. И сегодня защита советского является не только порывом защитить коммунизм, но и порывом защитить свое Отечество от грязных рук знакомого, понятно и омерзительного врага (коллективного Сванидзе), то есть вовлекает в себя все возможные слои населения, кроме русофобов, конечно.

Советизм замкнул на себя 99% антилиберального протеста, в чем, безусловно, крайне велика заслуга передач «Суд времени», «Исторический процесс», Поклонной и деятельности РВС. С точки зрения управления общественными энергиями, объединить просоветскость и традиционные ценности – это блестяще.

Правые антисоветчики (имею ввиду, прежде всего, данную среду и ее смысловое поле в целом) не получили практически ничего от антилиберального протеста. Как в силу неготовности всерьез разрывать с либероидами, так и в силу наличия клубка проблем, очень похожих на проблемы политического левого пласта. Ярким примером здесь является полный провал «белого» движения в Донбассе, на раскрут которого сработали практически все существующие в патриотическом информационном поле ресурсы.

А что такое антилиберальный протест сегодня, если не термидор? Откат назад позднеперестроечного общества, травмированного перестройкой и последующими за ней процессами. Очень важно, что это откат назад, а не рывок вперед. Это не воспламененный 1917 год, это тяжелая и израненная общественная ткань, которая хочет соединения позднесоветского и современного укладов жизни. Я убежден, что в очень широких слоях населения по-настоящему востребованы не отмена современного уклада жизни и полный возврат советского, а именно соединение – своего рода осуществление «мечты перестройки».

Например, кто кумир ортодоксально-просоветской части наших политизированных сограждан? Лукашенко. После Крыма Путин его серьезно потеснил, но даже сегодня у Батьки твердые позиции, а до Крыма были и вовсе впечатляющие. А что в принципе строит Лукашенко в Белоруссии? Деидеологизированную капиталистическую автократию, с перехваленной социалкой, где всё топится в мещанстве и славословии советского к дате. Что, с моей точки зрения, является самой эффективной десоветизацией на постсоветском пространстве. Этот уклад если что и вынашивает, то близнеца бандеровцев. Все остальное в Белоруссии напрочь обесточено. Причем здесь коммунизм, Сталин, Ленин, советская Белоруссия? Тем не менее, Лукашенко не так давно был дико популярен и замыкал на себя просоветскую энергию. То есть просоветская энергия охотно вливалась в построение капиталистического уклада. Сейчас с этим начались сложности, как в силу усталости, так и в силу накопившихся экономических проблем. Но никакого рывка левой энергетики в Белоруссии, по крайней мере, пока, нет.

В схожей логике события развиваются и в России. Вот уже 16 лет Путин соединяет травмированную общественную ткань с построением криминального капитализма. И она (ткань) не без надрыва соединяется. По мере нарастания ресоветизации обществе, меняется и дизайн. Но никакого намека на выход за капиталистическую рамку даже и близко нет. Нет не только в реальности, но и в публичном дискурсе.

Мне кажется, что советское и коммунистическое (если мы под коммунизмом понимаем смыслы) во много разделено в общественном сознании. Только этого, слава Богу, никто не оформил и уже не оформит – поздно. Это не значит, что нет запроса на смыслы, но он ничто без запроса на справедливость бытия. Бытие не сводится к быту, который, безусловно, сам по себе очень важен. Бытие включает в себя и размытое «жили справедливо».

О природе термидора и его влиянию на нашу историю говорится в спектакле «Стенограмма», поставленном в театре «На досках» по материалам XV конференции ВКП(б). Один из героев спектакля задается вопросом (цитирую по памяти): «Ты думаешь их волнует диктатура пролетариата?». Из контекста ответ очевиден. И ведь этот вопрос можно расширить: «Ты думаешь их волнует Маркс? Коммунизм?».

Просоветский термидор невозможно замкнуть на любую разновидность протеста, тем более, на оранжевую. Но и на чисто патриотический протест тоже. Я не верю в патриотический Майдан. Нет для него пороха. Флаги могут поднять, но выводить опять будут коллективную аудиторию «Эхо Москвы». Слишком долго все патриотическое опускали в гетто, что привело к атрофии политических мышц (в части любой активности в реальности).

Потому главная краткосрочная угроза – это атрофия, которая не только патриотический Майдан делает невозможным, она ведь и жизнь делает невозможной. А весь левый пласт хорошо умеет делать только одно – наращивать атрофию, то есть, если так можно выразиться, наращивает смерть. И он любит ее наращивать!

Говоря о левом пласте, я отделяю от него «Суть времени». Мы чужие на этом празднике. «Суть времени» строится под управление общественными энергиями, а не атрофией. Теоретически допустим, что мы это сделаем. Тогда в длинную у нас возникает целый комплекс проблем. Пока мы идем по пути соединения советизма и термидора, все идет как по маслу. Как только мы выходим за рамки этого «традиционализма» и обращаемся в будущее, так тут же возникает проблема соединения будущего с общественной тканью. Она быстро не меняется и еще непонятно, как она будет меняться вообще. А настоящий ведь огонь находится за этой рамкой. И весь вопрос в том, как соединить его с «традиционализмом». Ибо любая попытка привнести счастье насильно обернется очень быстрым и позорным крахом.

Как сделать проект устойчивым, в части опоры на самые широкие слои граждан? Объясню вопрос на примере. Была великая эпоха Сталина. В Великой Отечественной войне шли в бой «За Родину! За Сталина!». Страшно плакали узнав о смерти Отца народов. И в середине пятидесятых (еще и 5 лет со дня смерти Сталина не прошло) спокойно приняли демонтаж памятников Сталину по всему Союзу. Да, были отдельные эксцессы, как Тбилиси, например. Но в целом снос памятников Сталину прошел спокойно. И ведь сносили их не спецбригады КГБ на черных воронках, а тракторист дядя Васи, который прекрасно знал, что ему в этом городе еще жить. Знал и сносил, и жил. Если так к такому финалу пришла сталинская классика, то, что говорить о дне сегодняшнем?

В краткосрочной перспективе примерно понятно что нужно делать – нужно построить плотное и мускулистое меньшинство (на порядки больше сегодняшней СВ).

Но большой вопрос, как сделать проект устойчивым на многие поколения вперед.