Тема решается просто. И никакие прения тут не уместны!

Само нападение Германии на СССР есть ПРЕСТУПЛЕНИЕ против человечности!
Следовательно любое её действие на территории СССР или против войск и населения СССР есть ПРЕСТУПЛЕНИЕ!

СССР в ВОВ действовал в рамках обороны, защиты государства и граждан.
Значит, любое действие СССР в этой войне преступлением не является.

Более того, СССР, имея полное моральное право на гораздо более жёсткие действия, в отличие от цивилизованных европейцев относительно Германии и немецкого народа их не применял!

2 мая был взят Берлин и тут же сходу были развёрнуты армейские полевые кухни приступившие к бесплатной кормёжки населения, разрушенного города. В городе и вокруг ещё шли бои, наши солдаты гибли, кормя при этом немецких детей и женщин...

Такие вот дикари не соблюдающие обычаи войны!

А ведь цивилизованные ни немцы, ни наши союзники англичане и американцы так себя не вели...

"Я приведу только один из множества таких примеров. Он касается обращения охранников из «фольксштурма» с советскими военнопленными.
Для тех, кто не знает или забыл, я напомню, что подразделения «фольксштурма» стали создаваться уже в самом конце войны. Это был аналог советского народного ополчения, в который набирали обычных жителей Германии в возрасте от 16 до 60 лет, не состоящих на военной службе. Т.е. по сути – это были обычные немцы. Чиновники, студенты, ученые, клерки, рабочие и так далее. Это были не фанатичные нацисты. Тем не менее, уровень жестокости по отношению к тем же советским пленным у них был порой не ниже, чем у солдат СС или Вермахта.

Эпизод, который я хочу привести, описал в своей книге «A Crowd Is Not Company» известный британский телеведущий, журналист и писатель Роберт Ки, который во время войны был пилотом королевских ВВС Британии и, попав в плен, три года провел в немецком лагере для военнопленных. Позже эти воспоминания вошли в другую книгу тоже британского историка Энтони Бивора «Падение Берлина. 1945.», цитату из которой я и хочу предложить вашему вниманию.

«Советское наступление понуждало немцев к срочной эвакуации не только концентрационных лагерей, но и лагерей для военнопленных. По заснеженным дорогам потянулись колонны узников. Их охрана вряд ли имела представление о конечном пункте этого марша. Однажды вечером группа британских военнопленных догнала колонну бывших военнослужащих Красной Армии.
Советские пленные оказались одеты совсем не по-зимнему и даже не имели обуви. Их ноги были обернуты какими-то тряпками. «Изможденные бледные лица, — писал впоследствии Роберт Ки, — резко контрастировали с черными бородами измученных людей. Только глаза выдавали в них наличие чего-то человеческого, чего-то очень слабого, затаенного, но все же человеческого. Именно эти глаза посылали последний отчаянный призыв о помощи».
Британцы стали рыться в своих карманах и бросать советским пленным различные предметы: кто-то мыло, кто-то сигареты. Одна из пачек упала слишком далеко. Русский пленный отошел чуть в сторону, чтобы подобрать ее, но тотчас же подбежал охранник-фольксштурмовец и раздавил пачку. Затем он стал бить пленного прикладом винтовки. Среди британцев раздался гул возмущения. Охранник такого поворота событий не ожидал. Он прекратил избивать русского и в недоумении уставился на колонну англичан. Жестокость в обращении с узниками лагерей стала настолько привычной для него, что любой ропот возмущения казался ему просто немыслимым. Тогда он стал угрожать своей винтовкой англичанам, но ропот среди них все равно не умолкал. В конце концов, порядок был установлен охраной самой британской колонны, а фольксштурмовец отошел к русским.
«Мой Бог! — сказал один из товарищей Ки. — Я заранее прощаю русским все, что они сделают с этой страной, когда придут сюда. Абсолютно все».