самопровозглашённый патриарх Украинской Гауляйтерской церкви на оккупированных Европейским Рейхом территориях Южной России сидел у окна и ел сало. шмат был большой, жирный, отчего руки и борода батюшки были все масляные, лоснящиеся.
окно выходило на площадь, которую теперь не иначе как Майданом и не называли. на местном диалекте, расово годном для местной голотьбы, это звучало как майдан Майдан. площадь Площадь. просто и со вкусом. поддельному патриарху даже нравилось. гауляйтер рейхкомиссариата Украина фрау Нуланд даже обещала расширить такие названия, как майдан Майдан (площадь Площадь) и країна Україна (окраина Окраина).
мимо раскольника Филарета пробежала стайка голых баб в венках с ленточками. они тихонько хихикали, и старались не встречаться взглядами с самозваным патриархом. когда их голые попки скрылись за дверьми в светлицу, Филарет довольно улыбнулся, обсасывая жирные пальцы.
но его думы прервал неуверенный стук в те же двери, в которых растворились его ночные гостьи.
- кто там? - недовольно спросил самозванец.
- это я, Турчинов, ваш президент, - из-за приоткрытой двери показалась лысая башка о свисающими щеками.
- чего надо? - недовольно рявкнул Филарет, сдвинув куцые брови.
- я это... с друзьями... да, с друзьями пришёл...
- заходи, чо, - самозваный поп рыгнул и отложил изрядно похудевший шмат сала на позолоченное блюдо.
в келью вошёл сутулясь самопровозглашённый президент Турчинов, рукоположенный самим гауляйтером фрау Нуланд, и два странных типа в трениках и мастерках, в балаклавах и с битами.
- это что за черти? - ткнул в них толстым и коротким пальцем, в котором утонул довольно таки большой перстень псевдопатриарх.
- это..., - замялся Турчинов. один из тощих уродцев в спортивных костюмах отвесил и.о. президента подзатыльник и он быстро нашёлся:
- это мои друзья сексеки... ой, простите, - Турчинов очень испугался и побледнел. - Правосекси...
- чего? - не поняли его спутники.
- фашистосеки? - с надеждой обернулся на них и.о.
- я тебе сейчас биту обратно засуну, - пригрозил ему один из тощих.
- не надо больше, - Турчинов схватился за свой зад. видно было, что он был готов расплакаться.
- учи украинский, кацап, - помахал битой второй тощий в мастерке.
- вам чего надо, окаянные? - уточнил недовольно Филарет, начиная скучать. современные тёплые мужские отношения в рейхкомиссариате с подачи европейцев его не особо интересовали, он больше любил проводить закрытые ночные мессы с парочкой девочек.
- нам бы это..., - замялся Турчинов. - лицензию на захват зданий, избиения людей, убийства и грабежи.
- а, так вам индульгенцию что ли надо? - уловил суть приезда неуважаемых гостей самозваный патриарх Украинской Гауляйтерской церкви. он уже потянулся за ручкой и листами бумаги.
- да, очень нужна, - воскликнул Турчинов, потому что его ткнул в бок битой один из правосеков-спутников.
- ладно, выпишу, - буркнул Филарет, отвернувшись к окну. - Вам на сколько зданий лицензии выписать?
- Сто! - выпалил один из гостей. его шапочка-балаклава сползла на один глаз, но он этого не замечал, заулыбавшись. видимо представил, сколько зданий он сможет лично захватить. Филарет недовольно скривился: "наркоманы чёртовы, прости Господи!"
- убивать сколько будете? - буднично продолжал лжепатриарх.
- миллиона полтора? - неуверенно пожал плечами один из правосеков, переглянувшись с товарищем.
- хрен вам. завтра Пасха, дам отпущение грехов только за три убийства. но безоружных.
правосеки просветлели лицами и снова заулыбались.
закончив писать, Филарет размашисто поставил свою подпись в конце и, дыхнув луком и салом на перстень, поставил поверх своей подписи большой оттиск свиным жиром. масляное пятно быстро расползлось по бумаге.
- держите, - самозванец патриарх протянул ничего не значащую бумагу самозваному и.о. президента.
- спасибо, батюшка, - Турчинов кинулся целовать дающую руку. Филарет учуял какой-то неприятный запах:
- ты обосрался, что ли?
- виноват, непроизвольно, - сконфузился и.о. президента. - вы так громко рявкнули на меня в дверях, не сдержался. это у меня недержание от испуга после посещения Белого Дома и встречи с Обамой. простите, - Турчинов сник.
в этот момент правосеки вырвали из его рук индульгенцию и принялись её читать, направляясь прямо к двери.
- эй, вы? - окликнул их лжепатриарх.
- чего? - оглянулись тощие недовольно. - мы тебе руки целовать не будем, вдруг ты ими что-нибудь москальское трогал?
- придурки, не дай Бандера, - перекрестился Филарет. - я говорю, президента своего заберите.
- а нахрен он нам? - удивились правосеки.
- а завтра вы захотите индульгенцию получить на новые убийства, кто вас сюда проведёт? - постучал себе по лбу Филарет.
- ааа! - дошло до тощих с битами. подхватив обделавшегося и.о. президента, они рванули к дверям. уже на выходе один из них, у которого сползла маска, обернулся и улыбнулся своей щербатой улыбкой:
- спасибо, батюшка!
- да пошёл ты во имя Майдана и печенек! - беззлобно попрощался самозваный патриарх и снова взялся за сало.
окно выходило на площадь, которую теперь не иначе как Майданом и не называли. на местном диалекте, расово годном для местной голотьбы, это звучало как майдан Майдан. площадь Площадь. просто и со вкусом. поддельному патриарху даже нравилось. гауляйтер рейхкомиссариата Украина фрау Нуланд даже обещала расширить такие названия, как майдан Майдан (площадь Площадь) и країна Україна (окраина Окраина).
мимо раскольника Филарета пробежала стайка голых баб в венках с ленточками. они тихонько хихикали, и старались не встречаться взглядами с самозваным патриархом. когда их голые попки скрылись за дверьми в светлицу, Филарет довольно улыбнулся, обсасывая жирные пальцы.
но его думы прервал неуверенный стук в те же двери, в которых растворились его ночные гостьи.
- кто там? - недовольно спросил самозванец.
- это я, Турчинов, ваш президент, - из-за приоткрытой двери показалась лысая башка о свисающими щеками.
- чего надо? - недовольно рявкнул Филарет, сдвинув куцые брови.
- я это... с друзьями... да, с друзьями пришёл...
- заходи, чо, - самозваный поп рыгнул и отложил изрядно похудевший шмат сала на позолоченное блюдо.
в келью вошёл сутулясь самопровозглашённый президент Турчинов, рукоположенный самим гауляйтером фрау Нуланд, и два странных типа в трениках и мастерках, в балаклавах и с битами.
- это что за черти? - ткнул в них толстым и коротким пальцем, в котором утонул довольно таки большой перстень псевдопатриарх.
- это..., - замялся Турчинов. один из тощих уродцев в спортивных костюмах отвесил и.о. президента подзатыльник и он быстро нашёлся:
- это мои друзья сексеки... ой, простите, - Турчинов очень испугался и побледнел. - Правосекси...
- чего? - не поняли его спутники.
- фашистосеки? - с надеждой обернулся на них и.о.
- я тебе сейчас биту обратно засуну, - пригрозил ему один из тощих.
- не надо больше, - Турчинов схватился за свой зад. видно было, что он был готов расплакаться.
- учи украинский, кацап, - помахал битой второй тощий в мастерке.
- вам чего надо, окаянные? - уточнил недовольно Филарет, начиная скучать. современные тёплые мужские отношения в рейхкомиссариате с подачи европейцев его не особо интересовали, он больше любил проводить закрытые ночные мессы с парочкой девочек.
- нам бы это..., - замялся Турчинов. - лицензию на захват зданий, избиения людей, убийства и грабежи.
- а, так вам индульгенцию что ли надо? - уловил суть приезда неуважаемых гостей самозваный патриарх Украинской Гауляйтерской церкви. он уже потянулся за ручкой и листами бумаги.
- да, очень нужна, - воскликнул Турчинов, потому что его ткнул в бок битой один из правосеков-спутников.
- ладно, выпишу, - буркнул Филарет, отвернувшись к окну. - Вам на сколько зданий лицензии выписать?
- Сто! - выпалил один из гостей. его шапочка-балаклава сползла на один глаз, но он этого не замечал, заулыбавшись. видимо представил, сколько зданий он сможет лично захватить. Филарет недовольно скривился: "наркоманы чёртовы, прости Господи!"
- убивать сколько будете? - буднично продолжал лжепатриарх.
- миллиона полтора? - неуверенно пожал плечами один из правосеков, переглянувшись с товарищем.
- хрен вам. завтра Пасха, дам отпущение грехов только за три убийства. но безоружных.
правосеки просветлели лицами и снова заулыбались.
закончив писать, Филарет размашисто поставил свою подпись в конце и, дыхнув луком и салом на перстень, поставил поверх своей подписи большой оттиск свиным жиром. масляное пятно быстро расползлось по бумаге.
- держите, - самозванец патриарх протянул ничего не значащую бумагу самозваному и.о. президента.
- спасибо, батюшка, - Турчинов кинулся целовать дающую руку. Филарет учуял какой-то неприятный запах:
- ты обосрался, что ли?
- виноват, непроизвольно, - сконфузился и.о. президента. - вы так громко рявкнули на меня в дверях, не сдержался. это у меня недержание от испуга после посещения Белого Дома и встречи с Обамой. простите, - Турчинов сник.
в этот момент правосеки вырвали из его рук индульгенцию и принялись её читать, направляясь прямо к двери.
- эй, вы? - окликнул их лжепатриарх.
- чего? - оглянулись тощие недовольно. - мы тебе руки целовать не будем, вдруг ты ими что-нибудь москальское трогал?
- придурки, не дай Бандера, - перекрестился Филарет. - я говорю, президента своего заберите.
- а нахрен он нам? - удивились правосеки.
- а завтра вы захотите индульгенцию получить на новые убийства, кто вас сюда проведёт? - постучал себе по лбу Филарет.
- ааа! - дошло до тощих с битами. подхватив обделавшегося и.о. президента, они рванули к дверям. уже на выходе один из них, у которого сползла маска, обернулся и улыбнулся своей щербатой улыбкой:
- спасибо, батюшка!
- да пошёл ты во имя Майдана и печенек! - беззлобно попрощался самозваный патриарх и снова взялся за сало.