Никто не знает почему, но русские писатели единственно что делали -- это искали героя своего времени. Ежели Гончаров нашёл своего Обломова, то остальные были менее удачливы.

Говорят, государь Николай Павлович изрядно материл Лермонтова за неправильного "Героя нашего времени": правильным должен быть Максим Максимыч -- дурак, солдат, патриот. А что такое Печорин -- обаятельная сволочь, которую не спасает и нездоровая рефлексия; члены у него, конечно, гибки, но каков мудак.

Лесковский Левша вроде бы получился -- симметрично нагадил англичанке, испортив гейропскую блоху, но сделал это из любви скорее не к Родине, а к искусству; такой подход оценят только в XX веке, когда Марсель Дюшамп подкуёт Мону Лизу, снабдив её усами.

<censored>

Ровно 19 лет назад, в июне 1997 на VHS (помните такие?) вышел "Брат", и героем нового времени стал Данила Багров. Балабанов не ожидал столь тёплого приёма; чёрную иронию публика не захотела увидеть. Алексей Октябриныч, кажется, стебался: вот вам, господа, повредившийся умом на войне мальчик с архаичной этикой родоплеменного строя; любите его, он обаятельный. И ведь полюбили.

До того героями были люди разной степени сволочизма, но психически близкие к норме. Сумасшедший кумиром стал впервые. Для нации это плохой симптом, и не до конца ясно, как с ума может сойти целая страна. Балабановская ирония была прозрачна, как стенки знаменитого дырявого трамвая, разъезжающего по Васильевскому острову, однако пафос героя оказался сильнее режиссёрского кунг-фу.

Вот и ходим теперь, не зная, к кому обратиться "медбрат ты мне".