Эстетика тоталитарна, куда до неё этике. Точку на фигуре Ивана Грозного поставили не историки, а Леонид Гайдай, переведя образ царя в категорию комического, тем самым лишив величия.

(pic: Yamishibai: Japanese Ghost Stories)

В глубине сцены на этот раз Путин В.В. Прожектор раздражённо пляшет, не в силах поймать ускользающую красоту президента. Психологи утверждают, что зрелая личность реагирует на этот раздражитель негативно, ощущая угрозу как на биологическом, так и социальном уровнях: такой зверь отнимет не еду, так свободу. Похоже, я — идиот, у меня Путин В.В. давно не вызывает ярких эмоций. Причина только эстетическая — Путин В.В. нулевой драматургический персонаж. Он не интересен.

Внешность Путина В.В. сродни чичиковской: не худой, не толстый, не старый, не молодой, росту не имеет, взгляд рыбий. Чудь белоглазая, как писали в русских летописях.

Главное, про Путина В.В. не сочинишь пьесу — от сомнительных предложений описать президента отказался бы не только Шекспир, но и Чехов: скучно. Возможно, Островский ввёл бы проходного персонажа, вздыхающего о дворцах, устрицах и офшорах. Что ещё известно о герое? Друзей любит, деньги любит, СМИ не любит, жене изменял. Последний пункт Островского, возможно, и заинтересовал бы: страдал ли персонаж, метался ли, рефлексировал, в Неве топился? Нет? Тогда о чём разговор? Пусть Франсуаза Саган тему разрабатывает, любила старуха писать ни о чём.

Трагического конфликта нет, инициации героя нет; героя нет. Возможно, когда-нибудь в ЖЗЛ и напишут про страдающего Путина В.В., и новый Радзинский, ублажая публику, завоет: «Владимир метался между Людмилой и Алиной, а дочери рыдали и молили отца… и вот… когда дверь спальни распахнулась, и!.. блеснул кинжал в неверном свете свечи…» Конечно, это будет, но не нашей совести.

Правы были римляне, de Putini aut bene aut nihil. Ну, ничего так ничего.