Производительные силы и всякие разные отношения

То, что экономика должна строиться на знаниях, на информации, это уже давно стало общим местом. Понятно, что любое государство должно стремиться к тому, чтобы в его границах технологии развивались опережающими темпами. Ну кто же не хочет быть технологическим лидером? Тем более, что это полезно с точки зрения безопасности. Взять хотя-бы главную новость последних дней - операцию в Сирии. Хорошо, что на вооружении ВКС есть современные бомбардировщики, высокоточное оружие, управляемое с использованием сигналов ГЛОНАСС. Это позволяет решать серьезные задачи. А для развертывания ГЛОНАСС понадобилось запустить больше двадцати специализированных спутников. Это, в свою очередь, невозможно без развитой космической отрасли. Которая, кстати, приносит стране немало денег.

Я придерживаюсь мнения, что вот это измерение экономики - ориентация на развитие передовых или “отсталых” отраслей - очень сильно недооценено. Почему-то постоянно подчеркивается связь между качеством жизни в стране и уровнем свобод, борьбой с коррупцией, открытостью экономики, конкуренцией и прочими “либеральными” примочками.
При этом считается, что развитие технологий является следствием, и уж никак не причиной.

В предыдущем посте я попытался обосновать, что ориентация на сырьевую экономику является одной из причин застоя в социальной сфере. Конкуренция в технологически сложной отрасли обычно базируется на совершенствовании товара и способов производства. Сложный товар и его производство можно усовершенствовать множеством способов, и всегда есть вероятность прорывных решений. На это направляются основные силы. Конкуренция в сырьевой экономике в-основном сводится к борьбе за контроль над ресурсами. Для этого жизненно важно иметь связи, поддержку политиков и правоохранителей. Бизнес вынужден заниматься “подмазыванием” тех и других, продвигать и поддерживать своих ставленников. В результате вся страна заражается вирусом криминальности, это сказывается на многом - на коррупции, на способе ведения дел в бизнесе, когда, например, владельцы конкурирующих ресторанов предпочитают решать свои проблемы с помощью крыш и наемных убийц. На национальном характере, наконец. Все это, в свою очередь, препятствует развитию передовых производств.

То есть, похоже, картина совсем не такая “плоская”, как кажется на первый взгляд. Не только создание хороших условий для бизнеса и борьба с коррупцией влияют на экономику, но и экономика, точнее структура экономики влияет на коррупцию, на социальную среду и на “цивилизованность” бизнеса. Поэтому те страны, в которых государство на каком-то этапе стимулирует развитие передовых производств, впоследствии оказываются более цивилизованными и в социальном плане и в плане условий для ведения бизнеса. Через этап стимулирования прошли все передовые державы. В Европе эту политику проводили еще монархи, в Южной Корее, Сингапуре - диктаторские режимы, а в Японии и на Тайване активную роль играли американские советники.

Развитие передовых производств в России идет ни шатко ни валко. Исключение составляют, пожалуй, оборонка и атомная энергетика. Еще, правда, экспорт программ вырос на 11% за последний год. Но всего этого все-равно мало. Правительство занимается импортозамещением, но при этом большой разницы между технологически сложными отраслями и всеми остальными не делает. Между тем, как всегда во времена кризиса, первые страдают больше всего. И это еще одна причина, по которой они больше всего нуждаются в поддержке. Именно эту цель предложил выдвинуть на первый план Сергей Глазьев в своем нашумевшем докладе. Время нынче насыщенное, поднятые в докладе вопросы как-то отошли на второй план. А между тем они очень важны, можно сказать критичны. Такие стратегические вопросы тем характерны, что без их решения, даже выиграв все тактические битвы, можно проиграть войну.

Революция продолжается

На мой взгляд, самое ценное в докладе Глазьева - это именно ориентация на участие страны в научно-технической революции (НТР). От слова НТР (которого, кстати в докладе нет, а есть слова о “новом технологическом укладе”), как и от самого доклада, так и веет ХХVIII съездом КПСС. Слишком много в нем предложений, связанных с разного рода запретами, ограничениями, требованиями. Комитет по Государственному планированию предлагается создать, государственное финансирование инвестиционных программ расширить. Кто-то из публицистов заметил, что некоторые предложения как-будто сделаны по принципу “а давайте жахнем”.

Маловероятно, что осторожные власти согласятся на такие радикальные меры. Поэтому результатом доклада, скорее всего будет только очередное громкое сотрясение воздуха.

Но самым спорным, пожалуй, является вопрос о “суверенной денежной политике”. До санкций сложилась парадоксальная ситуация, когда, при общем недостатке денег в экономике, предприятия были вынуждены брать зарубежные кредиты. Это во многом было обусловлено политикой Центробанка, который удерживал довольно высокую ключевую ставку. Вызвано это было желанием снизить инфляцию В результате, в 2013 году инфляция уменьшилась до приличных 6.1%. Но за это пришлось заплатить слабостью банковской системы. Под высокий процент у отечественных банков никто кредиты брать не хотел. Возникла несколько парадоксальная ситуация, когда иностранные банки, пользуясь политикой “денежного смягчения” в своих странах, зарабатывали, в том числе и на российском рынке.

В результате санкций доступ к иностранным кредитам был во многом закрыт, что не помешало Центробанку увеличить процентную ставку аж до 17%. Хотя она постепенно снижалась, ее значение до сих пор остается слишком высоким - целых 11%.

В этих условиях мысль “напечатать денег” и использовать этот источник средств для финансирования передовых отраслей выглядит слишком завлекательной, Тем более, что денег в экономике реально не хватает. ВВП России за 2014 г. составил 71.4 триллиона рублей. При этом объем денежной массы (М2 — наличные деньги, остатки средств на счетах и депозитах в банках) на 1 января 2015 года составлял 32,11 трлн руб. Получается соотношение около 45%. Много это или мало?

“Сегодня у России самое низкое среди стран БРИКС и других развивающихся рынков соотношение денежной массы к ВВП, — подчеркивает доктор экономических наук, профессор Никита Кричевский. — Если брать, например, данные по 2012 году, то у Китая было 188%, у Южной Кореи — 138%, у Вьетнама — 91%. У нас — менее 50%.Ключ от инвестиционной активности в стране в руках Центрального банка. Как эмитировать рубли, как за счет эмиссии финансировать инвестиционные и инфраструктурные проекты — это отдельный разговор”. http://www.gazeta.ru/business/2015/03/02/6432189.shtml - цинк

На этом фоне эмиссия в 20 триллионов за пять лет, о которой говорит Глазьев выглядит не такой уж большой. При этом зависимость между денежной массой и инфляцией, на самом деле совсем не является прямой. Увеличение количества денег в обращении, в случае, когда экономика испытывает финансовый голод, может привести не к увеличению, а к снижению инфляции.

http://expert.ru/2015/04/29/oshibka-doktora-kudrina/ - цинк

Две дилеммы

Так как же финансировать эти самые инвестиционные и инфраструктурные проекты?.

Самое “простодушное” из решений - прямое государственное финансирование. В той же самой оборонке, это один из оптимальных путей. Государству нужны новые танки и самолеты, оно и платит за разработку и производство. То же самое - с очень крупными и очень важными инфраструктурными проектами - дороги, мосты, порты или та же система ГЛОНАСС. Тут в-общем все понятно и с преимуществами и с недостатками. Преимущество одно - кроме центральной власти эти вещи никто не “потянет”. Но государство не самый эффективный управленец, и кроме того, бюджетные деньги имеют свойство рассасываться и оседать на счетах неких частных лиц. Поэтому с великими стройками надо все-таки поосторожней. Масштабные начинания нужны, ни одна страна без них не обходится, но вбухивать в них триллионы очень рискованно.

Второй путь, рекомендуемый Глазьевым - снижение ставки рефинансирования ЦБ, которая в свою очередь определяет кредитные ставки коммерческих банков. В этом случае есть надежда, что деньги попадут в промышленность, а еще - малому и среднему бизнесу . Поэтому Глазьев предлагает снизить ставку до 2% с нынешних 11. Но он же справедливо опасается, что большая часть денег при этом попадет спекулянтам разного рода. И предлагает, в частности, ввести налог на валютные спекуляции. Правда, уход от налогов давно стал национальным видом спорта. Тем более, что для ведения бизнеса такого рода ничего, кроме офиса не нужно, затраты минимальные, деньги вращаются быстро. Дайте ребятам низкий процент, ох уж они расцветут! Кроме того, в стране есть импортеры, которым валюта нужна и экспортеры, которые могут ее продать за рубли. Они тоже должны подпадать под налоговые санкции? Проблема усугубляется тем, дополнительные функции контроля придется поручить чиновникам, что борьбе с коррупцией ну никак не поспособствует.

В Бразилии, например, учитывая подобные соображения, задрали ставку еще выше - до 14%, а льготные кредиты промышленности все-таки выдают, но только под целевые проекты.

По большому счету, на этом предложения заканчиваются. У всех, и у либералов и у “государственников”.

Дилемма в том, что государство является неэффективным собственником, но зато может проявлять “длинную волю”и, простите за каламбур, государственное мышление. Бизнесу же, при всей его эффективности, на самом деле, всеобщее благо глубоко по барабану. Его главная задача все-таки - рубить бабло.

Здесь есть нюансы. Существуют отрасли, в которых реально могут выживать только очень большие, транснациональные компании. Это фармацевтика и производство сложных медицинских приборов, авиастроение, космос, производство сверхмассовых товаров - автомобилей, процессоров или мобильных телефонов. Фактически там действуют компании, которые имеют масштаб небольших государств. Кстати, их эффективность тоже оставляет желать лучшего. Могу засвидетельствовать, я это наблюдаю изнутри.

Есть огромное количество чисто коммерческих предприятий, которые де-факто работают на общее благо. Прежде всего это различные инновационные фирмы. Их владельцами, конечно, движет желание разбогатеть. Некоторым это удается и они зарабатывают сами и дают другим. Но и те, у кого успехи поскромнее, что-то создают - обучают людей, при этом, кстати, платят зарплату, выдвигают идеи, покупают оборудование, которое затем может использоваться другими, то есть повышают общий уровень технологического развития.

В целом же правы и либералы, которые упирают на неповоротливость государства и крупных монополий, и государственники, указывающие на эгоизм и неуправляемость бизнеса. Для решения этой дилеммы есть два генеральных направления.

Можно попытаться сделать более эффективным государственные компании. Проблему эту пытаются решить не первый год, пожалуй, во всех странах. Еще большевики на этом зубы сломали, помните - “как нам реорганизовать Рабкрин?” . Есть кое-какие успехи, но в целом прорывов не видно. Бизнес деньги считает лучше, на то он и бизнес.

Можно попробовать направить бизнес на инновационную дорожку. Для этого такая деятельность должна стать выгодной. А она выгодна тогда, когда затраты низкие, а прибыль высокая. А кроме того - когда невелики риск и срок окупаемости. А еще - когда есть возможность занять свою нишу, спокойно работать и не бояться за будущее. Здесь у каждого вида бизнеса свои привлекательные и слабые стороны.

Инновационный бизнес сложнее спекуляций, срок окупаемости выше и риск велик, но зато, одно из десятка начинаний может “выстрелить” и принести огромную прибыль. Существующим производствам сегодня тоже нужны инновации, без них не угонишься за конкурентами. Именно для стимулирования инноваций, Глазьев рекомендует снизить ставку ЦБ до 1-2%, а конечную, для получателей в реальном секторе до 4%. Правда, возникает естественный вопрос, как можно заставить банки выдавать кредиты с маржой всего 2%. Видимо, опять с помощью административных мер.

Но главная дилемма в том, что без дешевых денег не будет развития, а если они появятся, то тут же сбегут в спекулятивный сектор. Кроме того, на самом деле, наличных денег в стране не так уж мало. Но денежная масса включает еще и кредиты на счетах предприятий и частных лиц. Именно отсутствием кредитования объясняется недостаток общей денежной массы. При дешевых кредитах эта ситуация может резко измениться и денежная масса в экономике может вырасти в разы. В результате можно не на шутку разогнать инфляцию.

Получается, что, опять же, правы либералы, которые опасаются высокой инфляции, справедливо полагая, что она вредит бизнесу. Но правы и государственники, которые указывают на то, что без денег производство попросту загнется. Конечно, можно попробовать напечатать рубликов, но немного чтобы всем угодить. Только это половинчатая политика, которая обычно не решает ни одной из проблем.

Главное - развитие

И все-таки технологическое развитие для России сегодня - главная задача. Нужно опять догонять и перегонять Америку. А раз главное развитие, значит нужны деньги. И проблему нужно решать в таком ключе, чтобы дать деньги производству, не разогнав инфляцию. Чтобы бороться с инфляцией, ставка рефинансирования должна быть относительно высокой. Значит нужно искать другие каналы, по которым деньги могут пойти в дело. Если посмотреть на вопрос шире, то можно сформулировать задачу по другому. Бизнес нужно научиться стимулировать. А какие для этого есть способы? Мне лично, первым в голову приходит очень устойчивое словосочетание - налоговое стимулирование. А ведь не зря оно на слуху. Трудно найти более эффективный способ поощрения бизнеса, чем налоговые льготы.

По моему мнению, самый лучший способ потратить эмиссионные деньги - направить их на замещение налогов. Вместо того, чтобы передавать их через посредников (банки, фонды развития предпринимательства), просто не отнимать. Вместо действия, ограничиться бездействием. В точном соответствии китайской философией. Предприниматель, взяв кредит, тут же начинает его тратить, а траты всегда связаны с налогами. Покупаешь оборудование - в его цене заложен НДС, платишь зарплату - отчисли в социальные фонды. Если бы не налоги, можно было бы кредит брать поменьше, проценты бы не так росли.

В чем плюс такого подхода?

• Во-первых чем меньше посредников, тем меньше денег теряется по дороге.




• Во-вторых отпадает необходимость в дополнительных запретах и контролирующих органах, а значит меньше простора для различных коррупционных схем.




• В-третьих, изменяя структуру налогов, можно стимулировать ключевые виды бизнеса. Сложное производство предполагает высокие затраты на оборудование и заработную плату. Первые можно частично компенсировать снижением НДС, а вторые - уменьшением ставок сборов во внебюджетные фонды (пенсионный, соцстрах, медицинское страхование) и снижением подоходного налога. Да-да, самый низкий в Европе подоходный налог можно еще снизить, но только для тех, кто попадает в категорию среднего класса и низкооплачиваемых работников. Можно установить налоговые льготы для определенных видов деятельности, но они, опять же, во избежание коррупции, должны быть относительно невелики, либо касаться четко очерченного круга предприятий.




• В четвертых, попутно можно снизить степень “оффшорности” экономики. Нет смысла уходить от налогов, если они и так невелики.




• В-пятых, можно стимулировать выход части экономики из “серой зоны”.




• В-шестых - это поможет сделать страну более привлекательной для иностранных инвестиций.

По-моему, список преимуществ получился впечатляющим. Но чтобы достичь всех поставленных целей, снижение налогов должно быть весьма существенным. Учитывая, что в стране собирается около 4 триллионов рублей НДС, 6 триллионов - Пенсионный фонд и около 2 триллиона в два других фонда, получаем 12 триллионов рублей (как приятно считать деньги триллионами). Глазьев предлагает напечатать 20 триллионов за 5 лет - значит по 4 в год. Если триллион уйдет на государственные проекты и на поддержание курса рубля (об этом ниже), остается 3 триллиона. Получается, все перечисленные налоги можно снизить в среднем на четверть.

О спекуляциях

Спекулятивные операции все-таки небезопасны. Можно заработать, а можно и прогореть. Поэтому вероятность того, что все вдруг ударятся в безудержные спекуляции все-таки несколько преувеличена. Кроме того, вреден ведь не сам факт торговли, а то, что раскачиваются валютный и фондовый рынки. Более того, нас волнуют не все рынки, а только отечественные. Если кто-то зарабатывает на колебаниях иены по отношению к доллару, как говорится - флаг ему в руки. Чем этот бизнес для отечественной экономики хуже, чем, скажем оказание консультационных услуг иностранным компаниям? Люди зарабатывают, платят налоги, ну и пускай себе...

Получается, следует уменьшать возможность заработка на колебаниях курса национальной валюты. А для этого его нужно удерживать в определенных рамках, а еще лучше - сделать максимально предсказуемым. И вот тут печатный станок может пригодиться. Максимально предсказуемый курс не обязательно должен быть постоянным. Он ведь может постепенно снижаться, национальная валюта может постепенно девальвироваться. Медленно, на несколько процентов в год, чтобы не разгонять инфляцию, но в одном и том же темпе, очень предсказуемо. Девальвация, кстати, тоже на руку отечественным производителям. А еще им на руку, предсказуемость курса. Регулировка может вестись традиционным способом - валюта скупается и продается в нужные моменты. Расходуются при этом эмитированные рубли, а в результате еще и пополняется резервный фонд.

Что касается рынка фондового - нужно следить за тем, чтобы не раздувать пузыри, иными словами не накачивать его деньгами. А небольших колебаний бояться не стоит. Фондовый рынок - это источник инвестиций, которых так не хватает. Игроки выполняют те же функции, что и банки. Если на рынке не будет колебаний, на нем никто не станет играть, деньги уйдут.

Получается, что для предотвращения спекуляций нужно расходовать деньги не на фондовом рынке, как это делают американцы и европейцы в рамках политики денежного смягчения, а на валютном. Это вызвано спецификой задач. В промышленных странах задача ускоренного развития производства не стоит, и по-большому счету не важно, какой вид бизнеса приносит доход. В России же нужно максимально развивать производство, а для этого обеспечить отток капитала из сферы спекуляций в промышленность.

Ну вот как-то так.