Попробуем порассуждать. Попробуем исходить из вещей очевидных.
Прежде всего, при прочих равных условиях лучше всего жить в своей стране. В той, в которой говорят на родном для тебя языке. В той, в которой привычная для тебя ментальность. В той в которой ты с детства растешь, климат для тебя подходящий, пространство знакомо. В конце концов в той, где ты оброс связями и где знают, чего можно ожидать от выпускника твоего учебного заведения. Подчеркиваю, при прочих равных условиях. Кто не верит, спросите у тех, кто перебрался за рубеж. Все хлебнули. Знаю на своем опыте. Есть исключения, которые подтверждают правило, но в целом, если говорить о возможностях, в любой стране у коренных жителей они выше.
Проблема беженцев не возникала бы, если бы в странах исхода были достойные для жизни условия. На сегодняшний день большинство из беженцев, бегущих в Европу, составляют жители живущих в мире Албании и Косово, а не воюющих Ливии и Сирии.
Очевидно, разговоры о том, что “из Рашки нужно валить”, тоже бы несколько поутихли, если бы не экономические неурядицы.

Второе. Так сложилось, что государства в мире строятся вокруг национальностей. Исключений много, стран многонациональных огромное количество, но так или иначе, в каждой стране выстраивается система взаимоотношений, которая всех устраивает. А если не устраивает, то страна распадается или непрерывно воюет. Кроме того, “сепаратистские” тенденции очень часто замешаны на экономике. Отложиться обычно пытаются регионы с наиболее развитой экономикой - чтобы не делиться с соседями, или наоборот - отсталые, которые считают себя обиженными. То есть, с определенной степенью приближения, можно поставить знак равенства между страной и нацией.

Получается, что самый лучший, и самый справедливый способ улучшить человеческую жизнь в мировом масштабе - это обеспечить равномерное развитие всех, а не только избранных наций. Тогда представители разных народов будут иметь сходный уровень жизни и сходные стартовые условия. Причем, поскольку эксперимент с “чтобы не было богатых” уже был поставлен, и ни к чему хорошему не привел, остался один путь - сделать так, чтобы “не было бедных”. Это значит, что бедные на сегодня страны должны ускоренно развиваться.

Но это в идеале. На самом деле происходит обратный процесс. Разрыв между богатыми и бедными постоянно увеличивается. Этому есть несколько объяснений. На поверхности лежат оправдания, связанные с уровнем культуры, политической системой, национальным характером.
Менее известны взгляды экономистов, отстаивающих необходимость ускоренного развития промышленного сектора “отстающих” стран путем защиты отечественных производителей, государственного вмешательства в экономику. Их идеи строятся в основном на тех простых соображениях, что существуют выгодные и невыгодные для страны сферы деятельности. К первым относятся виды бизнеса с высокой добавленной стоимостью. Прежде всего это производство сложных и высокотехнологичных товаров и услуг. Ко вторым - любой бизнес, который строится на эксплуатации природных ресурсов или дешевого труда. Пожалуй, главный отличительный признак “выгодных” и “невыгодных” видов бизнеса заключается в том, насколько успех зависит от опыта и знаний. Их можно накапливать бесконечно, и лучше всего они пополняются в процессе работы. Поэтому тот, кто работает в “выгодной” отрасли постепенно приобретает все более и более высокую квалификацию. А квалифицированный труд, как известно хорошо оплачивается.

В противовес этим взглядам, Всемирный Банк и МВФ, а также большинство либеральных СМИ, продвигают идею свободной торговли. Между тем, если технологичные отрасли в какой-то стране не успели достигнуть определенного уровня развития, открытый рынок для них будет губителен.

Кроме того, технологически сложные виды бизнеса больше других страдают от финансовых неурядиц прежде всего - от “финансового малокровия”, по меткому выражению Егора Холмогорова. Чем сложнее производство, тем дольше производственный цикл, тем длиннее цепочка поставщиков. Чтобы обслуживать длинные цепочки, нужны живые деньги, инвестиции, кредиты. Безденежье на то и безденежье, чтобы при нем деньги были слишком дороги. Между тем международные организации настаивают на “обуздании инфляции”, путем уменьшения денежной базы.
Третий механизм, который подавляет технологически сложные производства - это кредиты, которые обычно выделяются с издевательской формулировкой “на модернизацию”. В соответствии со сложившимися правилами, международные кредитные организации выдают их Национальным Банкам стран реципиентов, естественно, в валюте. Так или иначе, валюта реализуется за местные тугрики, в результате чего, эти тугрики дорожают. Местные деньги становятся еще недоступнее, импорт - выгоднее экспорта, экономика падает, приходится обращаться за новыми кредитами. В конце концов государство оказывается в положении нынешней Греции, по уши в долгах и с разваленной промышленностью.

Либеральная экономическая теория, которая сегодня превалирует, разности в видах деятельности не учитывает. А если не учитывать этой разности, путем несложных вычислений можно прийти к выводу, что торговля всегда выгодна двум сторонам. Действительно, их ведь никто не заставляет торговать, значит сделка выгодна обоим участвующим сторонам. И уж тем более выгодно разделение труда, когда каждый занимается тем, что у него лучше всего получается. Швейцарский банкир считает франки, а афганский крестьянин собирает на плантации опиумный мак. Вообще-то, если смотреть в глобальном, мировом масштабе, так оно и есть. В среднем за счет разделения труда удается достичь фантастической концентрации производства. Это делает дешевыми многие товары, в том числе оборудование по добыче полезных ископаемых, сельскохозяйственные орудия. Повышается производительность во всех отраслях. Но в конечном, итоге эта победа оказывается пирровой, она ведет к усилению неравенства. Кто-то, чувствуя свою обделенность ищет утешения в фундаментализме, кто-то бежит в богатые страны, кто-то привыкает жить на подачки. В мировом творческом процессе участвует только небольшая часть “золотого миллиарда”

Выход из этого состояния затруднен тем, что в условиях как демократии, так и диктатуры, богатые имеют дополнительные возможности влияния на политику. В случае “совершенной” демократии - через лобби, через СМИ, а в “отсталых” странах - через связи и прямой подкуп. Если же обрабатывающая промышленность отсутствует, самыми богатыми являются владельцы бизнесов, завязанных на эксплуатацию ресурсов и на импорт. Первым от наличия в стране передовых производств ни холодно ни жарко. Но поскольку их создание требует протекционистских мер, которые удорожают импорт оборудования, то местную магнатерию скорее можно записать в противники развития. Ну а в чем заинтересованы импортеры, понятно без долгих рассуждений.

И здесь мы подходим к одному из ключевых вопросов. Давно подмечено, что экономика в условиях диктатуры чахнет, страны развиваются медленно. Есть исключения, конечно - Сингапур, Южная Корея, но это, пожалуй и все. Только что в этой связке причина, а что - следствие?

Вспомните девяностые. Демократия, конечно, цвела. Но олигархи воевали чуть ли не в открытую. Да, не только олигархи. За любой бизнес приходилось бороться или идти “под крышу”, и за это “отстегивать”. Почему? Только потому, что правоохранительные органы были слабы, а соблазн велик?

Почему руководителям Apple и Microsoft не приходило в голову подсылать друг другу наемных убийц? Конкуренция была серьезная, на кону были миллиарды. Однажды Стив Джобс оказался на одной вечеринке с Биллом Гейтсом. Оба вели себя скромно, зато дин из сотрудников Microsoft всем по горло надоел расхваливая новый продукт, один из первых планшетов. Вернувшись с мероприятия, Джобс собрал сотрудников и, заявив по своему обыкновению, что “все это дерьмо”, поставил задачу создать планшет, который управляется не стилусом, как у конкурентов, а пальцами. Так появились Айпад и Айфон. Телефон был выпущен раньше планшета из коммерческих соображений.

Вот такая изощренная месть. Не надо подсылать убийц. Можно сделать продукт, который окажется намного лучше, чем у конкурента. Может ли таким образом повышать конкурентоспособность владелец нефтяной скважины? Ну, не так, чтобы очень. Можно снизить цену добычи, но чтобы внедрить новые технологии, нужно установить новое оборудование. Правда, производитель оборудования, будьте покойны, не преминул объяснить все выгоды и конкуренту. Так что в результате разве что цены на сырье упадут. А вот изобрести новую нефть вряд ли удастся. Поэтому из реальных средств конкуренции остается только честный отъем - или путем шантажа, угроз и физического устранения или путем подключения связей в правоохранительных органах и среди политиков.

Поэтому в стране, ориентирующейся на ресурсный путь развития, если и не идет открытая война между кланами, по крайней мере соблюдается вооруженный нейтралитет. Поскольку административные рычаги в такой ситуации крайне важны, в поддержку нужных политиков вкладываются большие деньги. Не то, чтобы их совсем не вкладывали в “передовых” странах, но в “отсталых” это вопрос жизни и смерти, поэтому вложения выше. В результате коррумпированные слуги народа получают дополнительные преимущества перед своими честными коллегами. Политическая верхушка оказывается насквозь прогнившей. В таких условиях демократия не очень-то работает.

В какой-то момент это всех достает, и народ начинает роптать. Где-то устраивают майдан, но майдан - это передел собственности, а значит - новая война и новая волна коррупции. Кто-то поддерживает централизацию власти, и в результате страна движется к современной форме абсолютизма. Как в старые добрые времена, когда города и мелкое дворянство выступали союзниками королей в борьбе с распоясавшимися феодалами.

Практически во всех европейских странах именно короли насаждали у себя промышленность, устанавливали таможенные барьеры на ввоз мануфактурных товаров и вывоз сырья. В послевоенных Японии и Тайване этим занимались фактически оккупационные администрации. А в Корее и Сингапуре - диктаторские режимы.

В России особые условия - с одной стороны над ней висит сырьевое проклятье, а с другой - близость Запада постоянно предъявляет вызовы модернизации. Поэтому с одной стороны власть авторитарна, а с другой - есть квалифицированные кадры. Шанс выбраться из заколдованного круга есть.