Вот Бабченко отлично выразил всё :

"Есть ли у меня сочувствие по поводу гибели восьмидесяти штатных сотрудников Министерства обороны,
поехавшей головой недоимперии, устроившей в соседней братской когда-то стране Сталинград и Курскую дугу с тысячами погибших, и летевших теперь в Сирию петь и плясать перед летчиками для поднятия боевого духа, чтобы им более лучше бомбилось, а также девяти сотрудников агентств массовой пропаганды - причем самых передовых из них, "Первого канала" и "Звезды" - клепавших сюжеты про фашизм, хунту, распятие детей, тысячами вербовавших людей на войну как в Украину, так и в ту же самую Сирию, оправдывающих посадки моих друзей, врущих про то, что моего товарища не пытают в Сегежской колонии, призывавших к расправам со мной и моими друзьями, выливших тонны дерьма на близким мне людей и не раз поставивших их жизнь под угрозу, раскрутивших антимигрантские, антигрузинские, антиукраинские, антилиберальные, педофильские и прочие кампании, приведшие к убийствам инакомыслящих и инакородных уже в мирных российских городах - сотнями, если не тысячами - и в первых рядах строивших новую оруэловщину, диктатуру и ГУЛАГ.... Риторический вопрос.

Нет. У меня нет ни сочувствия, ни жалости. Я не выражаю соболезнования родным и близким. Как не выражал никто из них. Продолжая петь и плясать в поддержку власти или все так же поливать дерьмом с экранов телевизоров и после смерти.

Чувство у меня только одно - плевать. Не я противопоставил себя этому государству и его обслуге. Это государство и его обслуга противопоставили меня себе. Оно назначило меня врагом и национал-предателем. Так что - совершенно плевать.

Хотя, впрочем, ни злорадства, ни радости нет тоже. У меня в голове лишь одна исключительно рациональная мысль - в зомбоящике живой силы, раскручивавшей механизм посадок и убийств моих друзей и коллег, стало на девять единиц меньше.