Вот тут немного про одну из так называемых стран Прибалтики.Пишет,кстати, гражданин Латвии...

"Долгое время не было ни одной Латвии. И никому не приходила в голову ее необходимость. Была земля, населенная ливами, куршами, земгалами, латгалами и селами. Племена жили на своей земле и занимались своими делами. В XII — XIII веках земли были завоеваны немцами, которые местные племена постепенно превратили в своих крепостных, единственной задачей их жизни была работа на своих немецких господ. Немцы были строгие хозяева — крепостному, поднявшему руку на своего хозяина, ее отрубали, поимка беглеца не имела срока давности, за повторный побег от своего помещика крестьянину полагалось отрубать ногу.

Эти немецкие господа позаботились и об удобной для них и понятной терминологии. Это они придумали общее название местным племенам, разбираться в племенных особенностях которых считали излишним. А теперь мы этим общим именем гордимся — Lettland (Латвия) и Lette (латыш). Что думали немецкие господа о завоеванной стране и о ее жителях, можно догадаться — "letten" по–немецки "глина". А национальная граница этой сформулированной немцами страны проходила на конюшне — дальше Lette ходить запрещалось. Все должности, кроме крепостных, предназначались тоже только для немцев.

Этот немецкий порядок сохранялся вплоть до второй половины XIX века, несмотря на то, что за это время несколько раз эти земли переходили из рук в руки. Это были и Швеция, и польско–литовское государство (Речь Посполита), и Российская империя. Менялись губернаторы, но немецкое господство и немецкий порядок сохранялись всегда, губернаторы в это не углублялись. Шведы в период своего господства попытались отобрать поместья у немецких помещиков и передать их шведской казне (редуцировать), но у них это не вышло, и они идею бросили. Царь Петр I, выгнав шведов, утвердил все прежние права и привилегии лифляндского дворянства и в Российской империи.

В результате для местных баронов менялся только адрес — в пользу какого короля немецкие бароны собирали подати со своих крепостных крестьян. За все расплачивались все равно крестьяне, в их жизни ничего не менялось.

"Ненемцы" — прообраз "неграждан"

На базе такого прочного и стабильного порядка уже в XVI веке сложилась простая и ясная нам сейчас терминология — все население делилось очень просто и понятно: одни были "немцы", которые имели все возможные права, всем владели и распоряжались неограниченно, и "ненемцы" — остальные, они никаких прав не имели, были просто имуществом немцев. И верхом мечтаний успешных "ненемцев" было прорваться, проползти в "немцы", чего бы это ни стоило. Такое простое и эффективное деление так запало в душу "ненемцев", что они теперь, когда выпала возможность применить многовековой опыт на практике, через 800 лет придумали "хороший" термин "неграждане" — правда, не для себя. О себе они решили, что теперь (наконец–то!) они будут "немцы". И займутся "интеграцией", как настоящие немцы. Остроумно, правда?

А где наше национальное?

А то, чем мы сейчас так гордимся, приписывая себе, — Рига, Рижский замок, рижский герб, Ганза, Домский собор, здание сейма, площадь Альберта, Ратуша, статуя Роланда, гильдии, Дом Черноголовых, югендстиль и остальное, кроме Музея оккупации, создано "немцами", и к нам никакого отношения не имеет. Ни к "гражданам", ни к "негражданам", поскольку обе эти категории — потомки "ненемцев", которым ничем таким заниматься не дозволялось. И мы совершенно зря боремся с памятником Петру I, утверждая, что он завоеватель. Он не наш завоеватель. Завоеватель он для местных балтийских немцев — это их он завоевал, а вернее — отвоевал у шведов. А наши предки в это время сидели у немцев на конюшне и на сцене не появлялись — не позволялась им такая вольность. И не к нам в Ригу приезжала другая завоевательница — Екатерина II, а тоже к своим соплеменникам — немцам. Нашим предкам вообще в Риге дозволялось находиться только днем — к вечеру они должны были ее покинуть и вернуться к помещику на конюшню.

И знаменитый фильм "Слуги дьявола" не о нас, а о наших господах — немцах. Просто немцы были более успешные "интеграторы" по отношению к нам, их успех в этом — сто процентов, у нас это не получается так, как у них, — воспитание другое, и менталитет должный негде было выработать. А без этого нет смысла пытаться повторить то, что у них так успешно получилось. Задумайтесь, ведь от столетий жизни "ненемцев" ничего не сохранилось, кроме пары книжек с картинками, написанных немцами, и пары памятников этим добрым немцам, которые немцы и поставили."