На мой взгляд, национальная тема сама по себе очень эмоциональна. Поэтому я попробую воздержаться от личных историй, художественных образов и приемов, а так же не буду отвечать на личные выпады, вызванные в основном ошибками в понимании. Так же в стороне хотелось бы оставить тему Октябрьской революции и того, что хотели, и что получилось у большевиков. Просто потому, что это настолько огромная тема, что в смешении с ней утонет любой вопрос.

Мне представляется чрезвычайно важным продолжение обсуждения именно поднятого вопроса о народе, нации и том, что по этому поводу происходит в России. Тема эта очень сложна, в частности, в связи с огромным количеством сознательных недоговоренностей и неосознаваемых проявлений бессознательного (каламбур, и кажущаяся тавтология, но вроде к месту).

Поэтому, очень важно додумывать мысль до конца. Разъяснять самому себе и окружающим, что подразумевается под разнообразными эвфемизмами и образными выражениями. Отдавать себе отчет в том, что же ты такое говоришь.

Для начала давайте договорим простые, в эмоциональном плане, вещи.

Термины «народ» и «нация» это пример «не устоявшихся» терминов. Тех, которые находятся в процессе формирования и исторического развития. Они перепутаны и переплетены в различных источниках. С течением времени за последние полтораста лет менялось преимущественное значение при их использовании. Причем в разных контекстах употребления менялось по-разному. Поэтому бессмысленно разбирать правильность использования этих терминов, ссылаясь на те, или иные источники. Смысл есть в том, чтобы понять и принять определенные факты и согласится с тем, что их как то надо называть.

А факты в том, что существуют различные само идентифицирующиеся группы людей. А так же группы, которые оцениваются как группы со стороны. И эти группы могут, как понятия в формальной логике, либо быть отдельными друг от друга, либо включать одно в другое, либо совпадать.

Я не столько утверждаю, сколько предлагаю не выдумывать новые термины, а использовать понятие «нация» для определения группы людей, включающей в себе некоторое количество групп, определяемых понятием «народ». Мы же видим многочисленные примеры того, что это фактически существует. Что те, кого мы называем «англичане», на самом деле состоят из собственно англичан, шотландцев, уэльсцев и ирландцев. И сами себя они называют «британцы», а страну свою - Британия. Для таких вот групп, которые со стороны выглядят единым целым, а внутри состоят из более мелких групп и удобно использовать термин «нация». А для отдельных групп в составе «нации» использовать слово «народ». На мой взгляд, предельно просто и понятно. И полезно для построения общения в рамках конкретно взятой дискуссии, в которой я возьму эти термины в кавычки, специально для подчеркивания того, что придаю им именно объяснённый здесь смысл.

Далее вопрос о термине, и исключительно о термине - «русский», применительно к тому, что мы выше определили как «народ» или как «нация». Я упоминал в прошлой статье и подчеркну еще раз, что употребление этого термина имело свою, сложную историю. Что в Российской империи оно активно использовалось и по отношению к «народу», и к «нации». Что с ростом революционных настроений и развалом тех основ, которые являлись «нации образующими», все чаще употреблялись различные заменители термину «русский», как для обозначения страны, так и для обозначения нации. Процесс развала нации в реальности сопровождался, отражающимся в используемой терминологии, процессом развала смыслов.

Новую остроту вопрос использования термина «русский» приобрело с «обретением независимости РФ». По факту, к 90-м годам 20 века термин «русский» воспринимался как относящийся к «народу», а не к «нации». И власть, и общество стояли перед необходимостью как то обозначать нацию в целом. В частности потому, что укреплять и развивать «нацию» сложно, не имея для неё названия. Тогда вполне возможно было вернуться к практике Российской империи, к омонимичному обозначению «нации» и «народа» термином «русский». Это не было сделано, на мой взгляд, во многом благодаря линии на потакание национальным движениям, в рамках которой была услышана и позиция русских националистов, желавших размежеваться с разными там татарами и чеченцами, в не меньшей степени, чем желали размежеваться чеченцы и татары.

По факту, мы имеем уже двадцатипятилетний опыт употребления внутри страны термина «русский» по отношению к «народу», но не к «нации», которую именуют различными терминами, один из которых «россияне».

Таким образом, наличествует два отдельных факта, один состоит в том, что есть некая развивающаяся, но вполне определенная общность людей в государстве «Российская Федерация», которую мы назовем «нация» и которая именуется «россияне», и есть факт существования «народа», именуемого «русские». Эти факты, безусловно, явление временное, как и все в этом мире. И конечно, могут быть предприняты осознанные изменения, в результате которых, «нация» станет называться «евроазиатами» или наоборот, «русскими». Но пока факты таковы, каковы они есть.

Следующий вопрос, это вопрос отношения к роли и к позиционированию «нации» и «народа» в построении страны, в её развитии. Здесь мы вступаем в область оценочных суждений, эмоционально окрашенных убеждений и предубеждений. Попробуем двигаться осторожно ,но договорить до конца и выразить ясно позиции по этому вопросу.

Начнем с «сильных» и «слабых» народов. Поддерживать малые, в смысле существенно менее многочисленные, народы надо не потому, что их подкупаешь и что бы они «согласились дружить», а потому, что иначе они с большой вероятностью исчезнут. Будут поглощены. Можно сказать, что со временем все народы исчезнут, будет только граждане земли, в межгалактическом союзе. И так-то не понятно, зачем сохранять вымирающие виды – пусть себе вымирают. Но есть и другая точка зрения на этот счет. Что народы, с их этнографическим разнообразием, совершенно не помеха нациестроительству, если у тебя есть на чем строить «нацию».

Тут не обойтись без цитаты:
«Почему ничего этого не может обеспечить «российская нация»? Прямо скажем: потому что ее как внятной общности не существует. Гражданство такое есть, а нации – нет.».

Проблема в том, что «российской нации» якобы не существует, и она якобы ничего не может обеспечить, потому, что русский «народ», несущий основную ответственность за формирование «российской нации» увлечен «национализмом» (пригодным только для использования частью русского «народа») вместо генерации «национальной идеологии» (пригодной для российской «нации»).


У меня нет никаких сомнений в том, что русский «народ» существует. Я сам русский. Также нет сомнений, что существует российская «нация» и она продолжает развиваться. Строительство «нации» это процесс социально-культурный, идеологический, смысловой. И этот процесс, к счастью, идет. Отстаивание превалирования любого «народа», его права на власть, на особый статус, вместо превалирования определенных идей, все это мало того, что противоречит «нациестроительству», это дискредитирует народ, опошляет его культурные символы.

Провальной была не попытка нациестроительства в СССР, она как раз была весьма успешна, провал был в концепции построения «деидеологизированного» государства вместо корректировки идеологии СССР. В результате, официально были отвернуты все мировоззренческие и социальные основы, объединяющие различные народы. Были осознано уничтожены и объявлены неправильными, те нациеобразующие связи, которые создавали советскую «нацию». И хуже того, было объявлено, что никаких связей, общих ценностей, общих взглядов на социальные вопросы нет и быть не может. Что и закрепили в конституции, запретив всякую идеологию.

Заголовок «Эксперимент длиной в сто лет» и содержание статьи указывает на позицию автора, исходя из которой, негативно оценивается попытка строительства «нации» и подразумевается необходимость отказаться от ошибочных представлений и развивать государство русского «народа». Отдельного разбора заслуживает само отделение последних ста лет от общей истории развития России, особенно в аспекте подхода к строительству «нации».

Судя по всему и автор и многие выступающие в её поддержку, крайне негативно относятся к «мультикультурализму», «многонационалии» и прочему «троцкизму». Но на деле, эти термины употребляются для обозначения отсутствия государственной и общественной политики по разнообразным вопросам. Вместо выработки мнения по внятно сформулированной проблеме предлагается поляризация по принадлежности к тому или иному народу. А дальше элементарная подмена понятий – все, за что русский «народ»«лидер русского «народа» правильно, остальное гнать. При этом выражение воли и мнения русского «народа» берет на себя кто попало. Взгляните на процесс со стороны. Нам дан нагляднейший пример – Украина. Вот где пошли по пути защиты интересов «народа».

В соответствии с призывом «договаривать», прозвучавшим в самом начале, я договорю свою позицию. Национальный вопрос, это всегда попытка уйти от социального или мировоззренческого вопроса.

Любая проблематика, вынесенная в политическое поле, огрубляется и упрощается. Поднятие во главу угла общественной жизни национального вопроса, в противовес идеологическому, приводит к примитивизации, к переходу на простейшее внешнее атрибутирование, вроде косовороток, вышиванок и хромовых сапог с коричневыми рубашками. И если от идеологических построений остается хоть какой-то смысл, крайне упрощенная, но общественно значимая, хотя бы как этап развития, идея, то от национального вопроса, остается только кровь и животная ненависть, лишенная какого либо человеческого смысла.

Всем борцам за «русский народ» я предлагаю конкретизировать, договорить свои мысли. Если они за торжество определенных идей, ценностей, принципов общественного устройства и организации экономики, то это не называется борьбой за русский «народ». Это работа по построению нашей общей для всей страны «нации». И совершенно излишне прицеплять к этим идеям национальную («народную») принадлежность. Если они за национальные квоты на доступ к власти, за запрет свободного перемещения по стране, за отмену региональных языков, за принудительную «русификацию» и борьбу за чистоту крови, вплоть до «окончательного решения вопроса», то путь они так и скажут, не прикрываясь эвфемизмами «мононациональное и монокультурное» государство.

В реальности Российская Федерация является-таки федерацией и объединяет много народов. Можно винить в этом провидение, императора или большевиков, но это реальность. И лично мне хотелось бы, что бы в Российской Федерации продолжала свое становления единая нация, а не происходило размежевание по национальному признаку при активном участии государствообразующего народа.

Не менее реален тот факт, что русский «народ» оказался разделен в нескольких государствах. И объединиться эти государства в исторической перспективе могут не потому, что в них русские, а потому, что русские, будучи одним народом, придут к одним ценностям, идеологии, социальной организации. И именно и только это нас может объединить. Но э