На рассвете далеко за городом сидели в овраге уполномоченный и курьер.
Они пилили гири. Носы их были перепачканы чугунной пылью.
- Что такое! - сказал вдруг Балаганов, переставая работать. - Три часа уже пилю, а оно все еще не золотое.
Паниковский не ответил. Он уже все понял и последние полчаса водил ножовкой только для виду.
- Ну-с, попилим еще! - бодро сказал рыжеволосый Шура.
- Конечно, надо пилить, - заметил Паниковский, стараясь оттянуть страшный час расплаты.
Он закрыл лицо ладонью и сквозь растопыренные пальцы смотрел на мерно двигавшуюся широкую спину Балаганова.
- Ничего не понимаю! - сказал Шура, допилив до конца и разнимая гирю на две яблочные половины. - Это не золото!
- Пилите, пилите, - пролепетал Паниковский.)))))))
Они пилили гири. Носы их были перепачканы чугунной пылью.
- Что такое! - сказал вдруг Балаганов, переставая работать. - Три часа уже пилю, а оно все еще не золотое.
Паниковский не ответил. Он уже все понял и последние полчаса водил ножовкой только для виду.
- Ну-с, попилим еще! - бодро сказал рыжеволосый Шура.
- Конечно, надо пилить, - заметил Паниковский, стараясь оттянуть страшный час расплаты.
Он закрыл лицо ладонью и сквозь растопыренные пальцы смотрел на мерно двигавшуюся широкую спину Балаганова.
- Ничего не понимаю! - сказал Шура, допилив до конца и разнимая гирю на две яблочные половины. - Это не золото!
- Пилите, пилите, - пролепетал Паниковский.)))))))