Артем Артемов, - Так ведь сами евреи во главе с тобой , недоносок "Артемов" пишут о своей Роли в разжигании Рволюций и Гражданских Войн :
"Каждая революция имеет две важные составляющие. Нет, это не то, о чем вы подумали: речь не о «верхах», которые «не могут», и «низах», которые «не хотят». Неизменные ингредиенты революционного рецепта — а) присутствие евреев и б) присутствие антисемитских лозунгов. Субъект-пламя революции — пассионарный еврей. Дрова революции - местное население и лозунг «бей жидов».

Уже не раз писали, что наиболее активное звено киевского Майдана — это «Правый сектор», во-первых, и молодые евреи, которых «регулярно видят молящимися в синагоге Бродского», во-вторых. Украинские националисты и евреи — по одну сторону. Вместе они активная сила. Они ведут переговоры, они принимают решения. Они готовы умирать за революцию.

Правда, в разных революциях сочетание двух этих сил выглядит по-разному. Иногда они сменяют друг друга, иногда вальсируют. Майдан, Болотная, октябрь 1917 года — каждый раз они рождали свою Еврейскую революционную хабанеру.

Всех революционеров (и не без оснований) считали евреями. Как только революционеры уходили, в городе немедленно начинались еврейские погромы, потому что все зверства революции считались зверствами еврейскими.

Вот Надежда Мандельштам писала же во «Второй книге» о Киеве времен гражданской войны (каких-то 95 лет тому назад) — о том, в каком страшном танце там сочетались эти две неизменные составляющие революции. Семья Надежды Мандельштам жила как раз на Институтской улице. Из окна своей квартиры они с ужасом наблюдали за тем, как вывозили телегами трупы. Видели и слышали, как киевляне охраняли свои дома и при появлении солдат били в медные тазы и вопили — страшный вой стоял по всему городу. Всех революционеров (и не без оснований) считали евреями. Как только революционеры уходили, в городе немедленно начинались еврейские погромы, потому что все зверства революции считались зверствами еврейскими. Разъяренная толпа после прихода белых ловила всех рыжеволосых женщин и рвала их на части с криком, что это еврейка-чекистка Роза. «Как по улицам Киева-Вия ищет мужа не знаю чья жинка...» Осип Мандельштам называл Киев не иначе как Киев-Вий.


В Киеве образца 1919 года жиды и те, кто кричал «Бей жидов!», составляли страшную пару, но выступали по очереди.

На Болотной площади в Москве никакого единения евреев и нациков не наблюдалось. Временами случалось открытое противостояние, вплоть до стычек и драк. Нацики, приведенные на Болотную лидерами протеста, вели себя враждебно, шлялись со свастикой. Однажды, на оппозиционном митинге июня 2012 года, во все новостные сводки попал какой-то хрен в нацистской форме. Это сперва вызывало недоумение, брезгливость, но потом как-то дали себя уговорить, что так надо, что, дескать, давайте сначала вместе свалим врага — а там разберемся... Ну и проголосовали все евреи за Навального с его «русским маршем», а кто не проголосовал — те контрреволюционеры, ренегаты.

И вот на Майдане, пишут, евреи в кипах и нацики чуть ли не в обнимку. «Геть жiдiв», «геть москалiв» — и тут же сами «жiдi». Вот, к примеру, новость: «Верующий еврей, молящийся в Центральной синагоге Бродского, оказался в эпицентре захвата “Украинского дома” на Европейской площади Киева. Вместе с радикальными украинскими националистами из “Правого сектора” он 26 января штурмовал этот важный объект, а затем вел переговоры о бескровном отступлении двухсот милиционеров из здания».


Революция — это большая каша, кто бы спорил. И это странное соседство в ее авангарде, плечо к плечу, националистов и евреев раскрывает суть чего-то важного — не то о природе самой революции, не то о природе человека.


Это сперва вызывало недоумение, брезгливость, но потом как-то дали себя уговорить, что так надо, что, дескать, давайте сначала вместе свалим врага — а там разберемся... Ну и проголосовали все евреи за Навального с его «русским маршем», а кто не проголосовал — те контрреволюционеры, ренегаты.

Почему евреи? Тиккун олам — исправление мира, потерявшего свою гармонию, исправление, которое частично возложено на человека, — важный еврейский мистический термин. Но ведь это же неизменный лозунг всех революций на всех языках. Сама видела, как во время акции «Белое кольцо» в Москве молодые ребята стояли на проезжей части, держа плакаты с надписью «Просим прощения за неудобства, но мы тут пытаемся изменить мир».


«И знали все ребята на улице Марата, что я имел большой нейтралитет, — шутит в Фейсбуке один израильский журналист по поводу Майдана в Киеве . — Чего и другим евреям желаю, где бы они ни находились. Уверен, что евреям стоит подвергать свою жизнь опасности, только защищая свободу и независимость Израиля». Но евреи не хотят беречься. Они хотят защищать справедливость везде. Здесь и там. В принципе.


Евреи — нация революционеров. Что там египетская революция 2011 года — вот Моисей совершил революцию в Египте еще три с половиной тысячи лет назад. В рядах ЦК РСДРП(б) евреев было около трети, и среди них ближайшие соратники Ленина — Троцкий, Свердлов, Зиновьев, Каменев (такое даже не замыленный антисемитизмом ским знанием глаз увидит). Не говоря уже о революционерах мысли: Фрейде, Эйнштейне, Марксе...

Слово, ласкающее еврею слух, — «революция». Та же Надежда Яковлевна пишет, как враг народа Осип Мандельштам боялся «остаться вне революции», пропустить «то грандиозное, что совершается на наших глазах». Это же самое чувствовали тогда многие евреи. Брат Надежды Мандельштам Евгений считал, что слово «революция» действовало сильнее страха, могущественнее подкупа. Усмирило интеллигенцию именно оно. «Это слово обладало такой грандиозной силой, что, в сущности, непонятно, зачем властителям понадобились еще тюрьмы и казни».

Революция — это большая каша, кто бы спорил. И это странное соседство в ее авангарде, плечо к плечу, националистов и евреев раскрывает суть чего-то важного — не то природы самой революции, не то природы человека.

А почему националисты? Ненависть — лучший объединяющий фактор. Готовность к ненависти заложена в природе человека. Особенно хорошо это заметно, когда люди объединяются в группы. «Когда две семьи роднятся благодаря браку, то каждая из них считает, что она лучше и знатнее другой. Из двух соседних городов каждый является завистливым конкурентом другого. Родственные племена недолюбливают друг друга, южный немец не выносит северного, англичанин злобно говорит о шотландце, испанец презирает португальца. А то, что резкие отличия рождают почти непреодолимую неприязненность галла против германца, арийца против семита, белого против чернокожего, — это давно уже перестало удивлять нас» (З. Фрейд, «Психология масс»).

Эта ненависть бесследно исчезает внутри группы единомышленников. Человеческая природа меняется: люди мирятся с оригинальностью другой личности. У такой группы должна быть объединяющая идея — и тогда все ее члены оказываются по-братски привязаны друг к другу. Ненависть исчезает и... выливается вовне! Если не любишь своих и не ненавидишь чужих, группа распадается. «Ненависть против определенного лица или института может действовать объединяюще и создавать эмоциональные привязанности».


Страсть (к справедливости) и ненависть (к врагам) — два фактора революции. Без них революции не случится. Потом эта страстная фаза закончится — и наступит, как обычно, вторая революционная стадия. Но это уже, как говорится, совсем другая история. К первой части отношения не имеющая. "
Автор о себе: Юлия Меламед - Режиссер, сценарист, журналист. Сняла около 30 документалок. Не без международных призов. Нью-Йорк, в частности, признал мою работу «лучшим историческим фильмом». Короткометражка «Один» выиграла в 2011 году на Шанхайском международном кинофестивале. Работала на всех федеральных каналах отечественного телевидения в наши лучшие с ним годы. По базовому образованию логопед. Написаны роман и повесть. Роман «В ночь с понедельника на пятницу» можно выловить в Интернете. Училась в Еврейском университете в Москве. В Израиль езжу каждый год. Как год проходит — подступает тоска, и билет как-то сам покупается: значит, пора.