Один день из жизни Михаила Ходорковского
Eвpeи выли и стонали,
Днем, утром, ночью безо сна.
Все либералы подустали,
На жoпe рвавши волоса!
Рыдал на зоне Ходорковский,
С ноги его сползал носок.
Ему на нарах пидap ловкий,
Вправлял чего-то между ног.
Звенела рядом чашка с дыркой,
Рыдал за дверью адвокат.
И даже камере в Бутырке,
Сейчас Мишутка был бы рад.
Офшоры, банки, переводы,
Нью-Йорк, Швейцария, Ашдод.
А здесь Мишутку при народе,
Кто хочет-в попочку, кто-в рот!
Конгресс еврейский заступился,
И даже Черный Обама.
Но если б Мишка застрелился,
Целей была б его дыра.
О “демокгатии” нет мысли,
Без выходных живет тюрьма.
Здесь только зэков больше тыщи!
И столько же офицерья.
А в Ницце яхта с парусами,
У Ротшильда огромный счет.
А здесь насильники достали,
И третий срок - на Новый Год!…
Eвpeи выли и стонали,
Днем, утром, ночью безо сна.
Все либералы подустали,
На жoпe рвавши волоса!
Рыдал на зоне Ходорковский,
С ноги его сползал носок.
Ему на нарах пидap ловкий,
Вправлял чего-то между ног.
Звенела рядом чашка с дыркой,
Рыдал за дверью адвокат.
И даже камере в Бутырке,
Сейчас Мишутка был бы рад.
Офшоры, банки, переводы,
Нью-Йорк, Швейцария, Ашдод.
А здесь Мишутку при народе,
Кто хочет-в попочку, кто-в рот!
Конгресс еврейский заступился,
И даже Черный Обама.
Но если б Мишка застрелился,
Целей была б его дыра.
О “демокгатии” нет мысли,
Без выходных живет тюрьма.
Здесь только зэков больше тыщи!
И столько же офицерья.
А в Ницце яхта с парусами,
У Ротшильда огромный счет.
А здесь насильники достали,
И третий срок - на Новый Год!…