Глаза бойца слезами налиты,
Лежит он, напружиненный и белый,
А я должна приросшие бинты
С него сорвать одним движеньем смелым.

Одним движеньем - так учили нас.
Одним движеньем - только в этом жалость...
Но встретившись со взглядом страшных глаз,
Я на движенье это не решалась.

На бинт я щедро перекись лила,
Стараясь отмочить его без боли.
А фельдшерица становилась зла
И повторяла: "Горе мне с тобою!

Так с каждым церемониться - беда.
Да и ему лишь прибавляешь муки".
Но раненые метили всегда
Попасть в мои медлительные руки.

Не надо рвать приросшие бинты,
Когда их можно снять почти без боли.
Я это поняла, поймешь и ты...
Как жалко, что науке доброты
Нельзя по книжкам научиться в школе!

(c) Юлия Друнина

Это было в бою 10 октября 1942 года
Семнадцатилетний Ион Деген пытался перевязать раненого Гошку Куликова, а у того была разворочена грудь, и били два фонтанчика крови. Ион хотел заткнуть рану и утопил тампон, он пытался закрыть рану бумагой от перевязочного пакета, потом скинул гимнастерку, сдернул рубашку и начал рвать её на бинты... Вдруг Гошка открыл глаза и произнес: "Отдавать надо живым!.." Это были его последние слова. Так появилось знаменитое стихотворение «Мой товарищ, в смертельной агонии…»
Мой товарищ, в смертельной агонии
Не зови понапрасну друзей.
Дай-ка лучше согрею ладони я
Над дымящейся кровью твоей.
Ты не плачь, не стони, ты не маленький,
Ты не ранен, ты просто убит.
Дай на память сниму с тебя валенки.
Нам ещё наступать предстоит.
Декабрь 1944 г.

Новый календарь Андрея Будаева "За Нашу Победу!"