На закате ночей, на рассвете уснувшей Вселенной
ты уйдешь в звездопад, чтобы спрятаться там от дождей,
чтоб любовь, как наркоз, побежала украдкой по венам,
чтоб с улыбкой не ждать всех непрошеных Богом гостей.
Погрустить, помечтать, встрепенуться и сладко заплакать,
словно глупый малыш, испугаться того, чего нет,
чтобы стала душа, будто сочная дынная мякоть,
чтобы снова стихи потекли сквозь преграды примет.
И мечты заблестят, сердцу будет немножечко жарко
от того, что воскреснуть вдруг станет волшебно-легко,
чтобы лето осталось в ладошке ракушкой-подарком,
чтобы ночь по плечам, как разгульной весны молоко.
А потом босиком побредешь в полупьяной истоме,
заберешься в постель, словно кошка, предавшая дом,
чтоб вернуться в семью, чтобы рай отыскать в полудреме,
чтоб когда-то сбежав, не скучать по "люблю" перед сном.
Ты прижмешься к Нему, улыбнешься устало и нежно
до утра зачеркнув все тревоги и слезы ночей,
чтобы спалось ему, как и раньше, легко, безмятежно
и не снился рассвет, где ты стала навеки ничьей.
ты уйдешь в звездопад, чтобы спрятаться там от дождей,
чтоб любовь, как наркоз, побежала украдкой по венам,
чтоб с улыбкой не ждать всех непрошеных Богом гостей.
Погрустить, помечтать, встрепенуться и сладко заплакать,
словно глупый малыш, испугаться того, чего нет,
чтобы стала душа, будто сочная дынная мякоть,
чтобы снова стихи потекли сквозь преграды примет.
И мечты заблестят, сердцу будет немножечко жарко
от того, что воскреснуть вдруг станет волшебно-легко,
чтобы лето осталось в ладошке ракушкой-подарком,
чтобы ночь по плечам, как разгульной весны молоко.
А потом босиком побредешь в полупьяной истоме,
заберешься в постель, словно кошка, предавшая дом,
чтоб вернуться в семью, чтобы рай отыскать в полудреме,
чтоб когда-то сбежав, не скучать по "люблю" перед сном.
Ты прижмешься к Нему, улыбнешься устало и нежно
до утра зачеркнув все тревоги и слезы ночей,
чтобы спалось ему, как и раньше, легко, безмятежно
и не снился рассвет, где ты стала навеки ничьей.