Поляки снова опоздали, а это обидно
Как говорил Уинстон Черчилль, в годы тяжёлых испытаний поляки проявляют лучшие свои качества, слетая с катушек только тогда, когда решают, что дело идёт на лад.
О братском польском народе
"Когда в ПНР я видел везде, где можно ( а шёл только ещё 1987 год, только что ГБ убилв ксёндза Попелушко ), карту великой Польши в пол-Европы, от моря до моря, когда нас не сразу пускали и в пустоватый музей, а на варшавском вокзале нищенка с мешком, подошедшая со словами "дай пенёндзы!", услыхав русскую речь, страшно, сильно, словно выстрелила, плюнула в лицо…
"Когда в ПНР я видел везде, где можно ( а шёл только ещё 1987 год, только что ГБ убилв ксёндза Попелушко ), карту великой Польши в пол-Европы, от моря до моря, когда нас не сразу пускали и в пустоватый музей, а на варшавском вокзале нищенка с мешком, подошедшая со словами "дай пенёндзы!", услыхав русскую речь, страшно, сильно, словно выстрелила, плюнула в лицо…
Поляки снова опоздали, а это обидно
Как говорил Уинстон Черчилль, в годы тяжёлых испытаний поляки проявляют лучшие свои качества, слетая с катушек только тогда, когда решают, что дело идёт на лад.
О братском польском народе
"Когда в ПНР я видел везде, где можно ( а шёл только ещё 1987 год, только что ГБ убилв ксёндза Попелушко ), карту великой Польши в пол-Европы, от моря до моря, когда нас не сразу пускали и в пустоватый музей, а на варшавском вокзале нищенка с мешком, подошедшая со словами "дай пенёндзы!", услыхав русскую речь, страшно, сильно, словно выстрелила, плюнула в лицо нашей переводчице, и плевок уселся на розовой её щеке, а Ханна только бормотала:"Так, так!", а старуха шипела:"Курва радзецка!", - то сразу было не понять общей нелюбви к нам. Кстати, прошу заметить, курва-то не советская, а русская. Стоило выпить с поляками, начинался разговор о Катыни, тема тогда ещё запретная, нашим руководством все обвинения ещё отметались. И можно было уверить себя, что всё дело в Сталине, в войне. Но и тот же Сталин, и та же война обернулись другой стороной, на востоке Польши, в Беловежской Пуще, в маленьком городке, который так и назывется Белая Вежа, и бОльшую часть его населения составляют белорусы, и на одном конце городка стоит костёл, а на другом православный храм. И для белорусов мы оказались родными, и старушка на вешалке в ресторане "Зубровка" пригласила на завтрашнее венчанье внучки в храм, пьяный отдавал честь и кричал:"Мы конница Будённого!". Когда же на другой-третий день туман, и в прямом, кстати, смысле слова висевший перед лицом, как вата, стал рассеиваться и мы прошлись округой, слышали одно и то же: как давят поляки, как не дают дышать, как не допускают белоруса ни на одну мало-мальски значительную должностишку. Ресторанная же бабушка и сформулировала:"Отдал нас Сталин полякам". Она рассказывала, как долго они здесь верили, что опять окажутся в СССР. Поляки, по её словам, ненавидят этот район, называя Белосток "красной конюшней".
Вот и кайся, великодержавный русский, если другие народы, едва получив власть, начинают притеснять третьи, ещё более слабые и нет этому конца и края."
"...и польская газета "Курьер Пораны", близкая е Министерству иностранных дел, уже требовала расширения Польши до границы 1772 года" ("Золотой телёнок")
С.Г.Боровиков "В русском жанре" М. "Время" 2015 г. стр.46-48
"Когда в ПНР я видел везде, где можно ( а шёл только ещё 1987 год, только что ГБ убилв ксёндза Попелушко ), карту великой Польши в пол-Европы, от моря до моря, когда нас не сразу пускали и в пустоватый музей, а на варшавском вокзале нищенка с мешком, подошедшая со словами "дай пенёндзы!", услыхав русскую речь, страшно, сильно, словно выстрелила, плюнула в лицо нашей переводчице, и плевок уселся на розовой её щеке, а Ханна только бормотала:"Так, так!", а старуха шипела:"Курва радзецка!", - то сразу было не понять общей нелюбви к нам. Кстати, прошу заметить, курва-то не советская, а русская. Стоило выпить с поляками, начинался разговор о Катыни, тема тогда ещё запретная, нашим руководством все обвинения ещё отметались. И можно было уверить себя, что всё дело в Сталине, в войне. Но и тот же Сталин, и та же война обернулись другой стороной, на востоке Польши, в Беловежской Пуще, в маленьком городке, который так и назывется Белая Вежа, и бОльшую часть его населения составляют белорусы, и на одном конце городка стоит костёл, а на другом православный храм. И для белорусов мы оказались родными, и старушка на вешалке в ресторане "Зубровка" пригласила на завтрашнее венчанье внучки в храм, пьяный отдавал честь и кричал:"Мы конница Будённого!". Когда же на другой-третий день туман, и в прямом, кстати, смысле слова висевший перед лицом, как вата, стал рассеиваться и мы прошлись округой, слышали одно и то же: как давят поляки, как не дают дышать, как не допускают белоруса ни на одну мало-мальски значительную должностишку. Ресторанная же бабушка и сформулировала:"Отдал нас Сталин полякам". Она рассказывала, как долго они здесь верили, что опять окажутся в СССР. Поляки, по её словам, ненавидят этот район, называя Белосток "красной конюшней".
Вот и кайся, великодержавный русский, если другие народы, едва получив власть, начинают притеснять третьи, ещё более слабые и нет этому конца и края."
"...и польская газета "Курьер Пораны", близкая е Министерству иностранных дел, уже требовала расширения Польши до границы 1772 года" ("Золотой телёнок")
С.Г.Боровиков "В русском жанре" М. "Время" 2015 г. стр.46-48
пользователям 
Комментировать
Нравится
Сергей Ткаченко28.07.2020
Semen Esin28.07.2020
