Keane («Кин») — британская рок-группа. Была основана в 1995 году под названием «Lotus Eaters» (англ. «Лотофаги») в Баттле (графство Восточный Суссекс). В 1997 обрела нынешнее название. Широкую известность группа приобрела только в 2003 году, а первый альбом вышел в 2004 году. Отличительной особенностью звучания является нетипичная для рок-музыки ситуация, когда главным инструментом выступает не гитара, а клавишные.

«Andain», группа из Сан-Франциско, ворвалась на музыкальную сцену в 2002 году.Проект состоит из трех человек: Джош Гэбриэл (Josh Gabriel), Мави Маркос (Mavie Marcos), и Дэвида Пеннера (David Penner). Они выступает с миксами trance, rock, house стилей. Композиции «Andain» состоят из живого инструментального звука, вокала и электроники. Первый сингл "Summer Calling" вышел в 2002 году.

Но, пожалуй, самый удачный релиз «Andain» - трансовый сингл "Beautiful Things", выпущенный в 2003 году.

Абсурд демократии
(«Science-Psychology»)

Люди — разумны. Но стоит им собраться в кучу, как они превращаются в стадо, где правят наиболее массовые и потому самые примитивные и низменные настроения, а несогласных или неподатливых просто отстреливают. Вот она — скрытая сущность демократии. Цель демократии в победе большинства, но в этом же и ее главная слабость.

Идеалистичная идея о том, что большинством голосов можно принять наиболее правильное решение, неизбежно разбивается о скалы суровой реальности: статистическое большинство — это «кухарки», которых на пушечный выстрел нельзя подпускать к каким бы то ни было рычагам управления. И, наоборот, — самые выдающиеся члены сообщества, к которым и следовало бы прислушиваться, оказываются, как минимум, в меньшинстве, а, как правило, — посаженными на кол.

Хорошо, когда совет директоров огромной корпорации решает спорные вопросы общим голосованием — большинство голосов разумных людей побеждает и определяет следующий разумный стратегический шаг. Или еще лучше вспомнить круглый стол короля Артура с аналогичным принципом принятия решений, где самые достойные из достойных принимают лучшее из возможных решений.

Но стоит попытаться раздвинуть этот принцип на широкие массы и дать право голоса каждому дееспособному пассажиру, и корабль тут же пойдет на дно. Каким образом подчиненный — тот человек, который не дорос еще до того, чтобы участвовать в принятии стратегических решений, — может судить о правильности или неправильности выбора, перед которым стоит его руководитель? Что это за наивная фантазия, будто народ способен на разумное самоопределение? Высказать мнение — да, способен каждый, но высказать разумное мнение… много ли Вы знаете людей, способных видеть дальше своего носа?

А много Вы знаете тех, кому вы бы доверили выбирать «за вас»? Готовы ли Вы вручить свою судьбу мнению «большинства» своих знакомых? Если нет, то вот он ваш предел веры в демократию. Президента должно выбирать большинство, а как Вам проживать свою собственную жизнь, Вы уж лучше как-нибудь сами определитесь, да? Точно так же и каждый из этих Ваших знакомых не доверил бы Вам решать за них. И где же тут вера в демократию? Защита демократии — это только политический рычаг, а не то, в чем действительно нуждается каждый индивидуум.
Представьте себе детский сад, где детей начали бы спрашивать, как их воспитывать и чем их кормить? Очевидно, что ребенок не способен видеть общей картины, и, не понимая этого, он потребует больше игрушек, больше сладкого, а воспитателей — на мыло. Или представьте, что какая-нибудь корпорация устроит плебисцит среди своих многочисленных сотрудников по вопросам управления активами и стратегического планирования… на следующий же день у конкурентов будет большой праздник с танцами на костях поверженного противника.

То есть, даже в относительно простых и узких сферах мы не доверяем и никогда не доверим руководство мнению большинства, но на государственном уровне, где ставки куда выше, именно на демократию мы и уповаем. Фактически, мы верим, что достижение возраста юридической дееспособности обеспечивает достижение достаточного уровня разумности и осведомленности, чтобы принимать решения государственного масштаба. Это, простите, полный… финиш.