Вот парадокс. Казалось бы, отобрал, испортил, так хоть верни в том виде, в котором когда-то отобрал, ведь это было бы нормально? Так нет же. То, что принадлежало церкви и содержалось, большей частью, в надлежащем виде, забрали, испоганили (в алтарях особенно любили устраивать туалеты, раздевалки, винные магазины и проч.), превратили в склады и клубы, в лучшем случае - в музеи. При этом отделили церковь от государства. Теперь эти развалюхи отдают обратно, зачастую без какой-либо помощи в восстановлении. Музей? Ага, музей. На Валааме тоже был вроде как музей, может, г-н Нерсесян в курсе, в каком виде он был передан обратно монастырю? И в каком виде находится сейчас? Фрески обновляли по мере ветшания, сбивали только в случае отслоения штукатурного слоя, это нормальная практика. А в случае особой ценности фресок проводится реставрация. Цены на реставрационные работы высокие (оправданно высокие, это очень кропотливая работа), простому приходу не по средствам. Тут появляется какой-нибудь музейный работник: "Ах, церковь ничего не хочет делать!" Да она не не хочет. Она все эти последствия нецелевого использования просто не в состоянии единовременно преодолеть!