Три года с момента победы евромайдана оказались для украинской науки весьма тяжелыми, в ряде случаев – несовместимыми с жизнью. Часть из этих проблем хорошо знакома России, но нынешний Киев вряд ли прислушается к ее советам. Вопрос в другом: можно ли превратить убытки украинской науки в прибыль для науки российской?