"Сергей работал в американской юридической фирме Fire­stone Dun­can в Москве и предоставлял юридические услуги многочисленным клиентам, одним из которых был фонд Hermitage. Сергей не занимался политикой, не был олигархом или правозащитником. Он был компетентным профессионалом, которому можно было позвонить в конце рабочего дня с любым юридическим вопросом и он, откладывая свои личные планы на вечер, оставался в офисе до полуночи, чтобы подготовить ответ. Его смело можно отнести к лучшим представителям новой, современной России: умный, честный, порядочный человек, работающий на благо своей семьи.
Трагическая история началась 4 июня 2007 г. В тот день 50 сотрудников ГУВД по Москве провели обыски в московских офисах компании Her­mitage Cap­i­tal и Fire­stone Dun­can под предлогом расследования якобы имевшей место неуплаты налогов предприятием — клиентом Her­mitage Cap­i­tal. Надуманность данного дела со стороны ГУВД Москвы была очевидна, поскольку это предприятие проверялось налоговыми органами, которые не нашли никаких нарушений налогового законодательства. В ходе обысков сотрудники ГУВД изъяли оригиналы учредительных документов, печати и первичную финансовую документацию российских инвестиционных компаний фонда Hermitage, хотя ни одна из этих компаний не была указана в постановлении о проведении обыска. Несмотря на многочисленные жалобы и ходатайства, поданные в следственные органы, с требованием возврата изъятых оригиналов документов документы не были возвращены. Это дало повод задуматься об истинных причинах обысков и интереса сотрудников следственных органов к оригиналам учредительных документов.
Cвязь между открытым уголовным делом, обысками и упорным отказом возвратить документы российских компаний фонда Her­mitage стала ясна в середине октября 2007 г. В московском офисе компании Her­mitage Cap­i­tal раздался звонок. Звонивший представился судебным приставом, исполняющим решения арбитражного суда по Санкт-Петербургу в отношении одной из российских компаний фонда. Это было странно, поскольку ни компании фонда, ни его доверительный собственник — банк HSBC не участвовали ни в каких судебных процессах и тем более ни нам, ни банку HSBC не было ничего известно о каких-либо судебных решениях, вынесенных какими-либо судами, в том числе в Санкт-Петербурге.
Что делают люди в подобной ситуации? Они звонят юристам, и, естественно, первым делом мы позвонили Сергею. Мы знали, что в любой ситуации Сергей даст грамотный совет. Он успокоил нас и сказал, что это, вероятно, какая-то ошибка, заверив при этом, что он наведет справки и выяснит, что произошло.
Прояснив ситуацию, Сергей сообщил нам удивительные подробности происшедшего. Он навел справки в арбитражном суде по Санкт-Петербургу, а также проверил почтовую корреспонденцию, пришедшую в адрес компаний фонда, и обнаружил, что нашим компаниям действительно были предъявлены иски от неких фирм, о которых мы никогда не слышали и с которыми компании фонда не имели никаких дел. Иски были основаны на сфальсифицированных договорах купли-продажи ценных бумаг, на которых стояли даты двухлетней давности. Сергей также выяснил, что в судебных заседаниях от имени компаний фонда принимали участие адвокаты, которых фонд никогда не уполномочивал и которые полностью согласились со сфальсифицированными многомиллиардными требованиями. В ходе дальнейшего расследования обнаружилось, что сами иски против компаний фонда Hermitage были поданы по заявлению лица, использовавшего утерянный паспорт.
Несмотря на огромное количество очевидных фальсификаций, судьи Арбитражного суда Санкт-Петербурга вынесли решения о взыскании с компаний фонда многомиллиардных сумм в пользу неизвестных компаний. Самым шокирующим обстоятельством было то, что, как показал детальный анализ сфабрикованных документов, который провел Сергей, для фальсификации были использованы находящиеся в распоряжении сотрудников ГУВД Москвы документы, изъятые ими во время обысков 4 июня 2007 г.
Затем стали приходить новости — одна хуже другой. Сергей запросил выписки из государственного реестра юридических лиц и обнаружил, что данные в отношении трех российских компаний фонда, против которых на основе поддельных документов были вынесены судебные решения в Санкт-Петербурге, мошенническим образом изменены — вместо компаний HSBC (доверительного собственника фонда Hermitage) в реестр была внесена некая фирма из Казани. Сергей указал на то, что согласно российскому законодательству любая смена собственника в реестре может быть произведена только на основании оригиналов правоустанавливающих документов, которые подтверждают полномочия юридических лиц и физических лиц, действующих от их имени, т. е. именно тех документов, которые были изъяты сотрудниками ГУВД по Москве и находились в их распоряжении на момент внесения изменений в государственный реестр.
На основе выявленных Сергеем фактов 3 и 10 декабря 2007 г. банк HSBC и фонд Her­mitage подали шесть 255-страничных жалоб, подробно изложив в них обстоятельства совершенного против них мошенничества, указав при этом имена и фамилии причастных к нему конкретных сотрудников ГУВД. Жалобы были поданы на имя руководителей трех основных правоохранительных ведомств России: департамента собственной безопасности МВД, Следственного комитета при прокуратуре РФ и Генеральной прокуратуры РФ. Вместо того чтобы немедленно начать расследование совершенного против фонда преступления, правоохранительные органы передали жалобы на рассмотрение сотрудникам ГУВД, изобличенным в этих жалобах. В отместку сотрудники ГУВД инициировали незаконное открытие уголовных дел против сотрудников Her­mitage Capital.
Продолжая верить в справедливость, Сергей не мог допустить того, что коррумпированные сотрудники правоохранительных органов могут продолжать безнаказанно нарушать закон и не только не нести за это наказание, но и беззастенчиво преследовать невиновных, более того, пострадавших от их противоправных действий людей. Сергей был полон решимости добиваться привлечения к ответственности сотрудников следственных органов, совершивших мошенничество против нас — его клиента. Сергей не был безразличным юристом. Сергей был нашим адвокатом в лучшем понимании этого слова. Для нас было большой поддержкой то, что такой талантливый профессионал так убежденно и активно защищает нас от творящейся несправедливости. Не зная, что еще уготовили «сотрудники» ГУВД, мы сохраняли спокойствие, поскольку Сергей был нашим защитником.
До лета 2008 г. все же было не понятно, зачем группа мошенников и коррумпированных сотрудников ГУВД похитила три инвестиционные компании фонда, организовала фиктивные судебные решения и сфабриковала уголовные дела. Если целью было хищение российских активов фонда Her­mitage, то они потерпели неудачу, поскольку еще за год до того, как компании были похищены, активы российских компаний фонда были проданы. Сергей продолжал разгадывать эту головоломку, одновременно пытаясь понять смысл преследования Her­mitage. Он методично рассылал запросы в различные налоговые и регистрационные органы, направив в общей сложности более 50 обращений. Все тщетно. Наконец 5 июня 2008 г. Сергей получил письмо из налоговой инспекции № 13 подмосковного города Химки, в котором содержался ключ к разгадке этой головоломки. Согласно этому письму, украденные компании фонда после долгого путешествия по просторам страны были поставлены мошенниками на учет в Химки. Но, главное, выяснилось то, что еще в середине декабря 2007 г. мошенники от имени украденных компаний открыли новые банковские счета в двух малоизвестных российских банках.
С этого момента все начало проясняться. Проверив отчетность этих банков, публикуемую Центральным банком РФ на своем интернет-сайте, Сергей обнаружил всплеск в размере средств клиентов этих двух банков, который произошел именно в декабре 2007 г., т. е. сразу же после того, как мошенники открыли там счета украденных компаний. Примечательно, что прирост денежных сумм на счетах оказался равен суммам налогов, которые компании фонда Her­mitage заплатили в российский бюджет по результатам своей деятельности в 2006 г. Тогда и стало понятно, для чего преступникам понадобились компании фонда. Мошенники, укравшие компании фонда, решили поживиться бюджетными деньгами, похитив 5,4 млрд руб. из российской казны под видом возврата «излишне уплаченных» налогов, т. е. тех самых налогов, которые компании фонда уплатили в бюджет годом ранее. Именно для этого им и понадобились фиктивные судебные решения, которые превращали доходы компаний за прошлые периоды в убыток и обнулили их прибыль.
Возмещение «излишне уплаченных» налогов из бюджета на беспрецедентную сумму было одобрено налоговыми инспекциями № 25 и № 28 по Москве в течение одного дня, и уже через два дня вся сумма была переведена на новые банковские счета украденных компаний. Хищение бюджетных средств произошло 26 декабря 2007 г., и это несмотря на то, что еще за три недели до этой даты банк HSBC и фонд Her­mitage подали жалобы в российские правоохранительные органы, официально заявив о совершенном в отношении их компаний преступлении и продолжающемся мошенничестве. Если бы правоохранительные органы не проигнорировали эти сообщения о преступлении, то 5,4 млрд руб. не были бы похищены у российских граждан группой мошенников и коррумпированных чиновников.
Сергей не скрывал негодования. Данное дело касалось уже не только его клиента, а его страны. Сотрудники МВД, которые призваны бороться с преступностью, были непосредственно вовлечены в одно из самых крупных преступлений из всех, когда-либо совершенных против российских граждан. Сергей никогда не предполагал выступать в качестве борца с коррупцией, но, когда он лицом к лицу столкнулся с ней, он принял решение, что его долг — противостоять ей и добиться торжества закона. В июле 2008 г. Сергей помог нам подготовить подробные жалобы, изобличающие совершенные хищения государственных средств. Эти жалобы были направлены руководству семи российских государственных ведомств. Мы также предоставили информацию прессе, и Сергей рассказал журналистам в Москве о подробностях совершенного мошенничества, связанного с возвратом налогов, и участии в нем российских чиновников.
Мы искренне надеялись, что изложения очевидных фактов, изобличающих мошенников, будет достаточно для того, чтобы российские правоохранительные органы наконец расследовали это преступление и привлекли к ответственности коррумпированных чиновников. Вместо этого сотрудники МВД отреагировали на него фабрикацией и возбуждением уголовных дел против всех юристов, которые представляли интересы банка HSBC и фонда Hermitage в России. Мы вместе с нашими юристами пытались защищаться от этого произвола всеми предусмотренными законом средствами, подав многочисленные жалобы в суд, прокуратуру и следственные органы. В них были изложены вопиющие нарушения со стороны сотрудников МВД, преследовавших и запугивавших наших юристов в нарушение установленных законом норм, но все это не дало никаких результатов. В ответ шантаж усилился, что вынудило шестерых наших юристов из четырех юридических фирм покинуть Россию.
Сергей не захотел покидать Россию, несмотря на откровенно противоправные и наглые нападки со стороны сотрудников МВД в адрес всех наших юристов. Он был уверен, что он — в безопасности, поскольку он никогда не совершал ничего противозаконного. Он полагал, что в России существует закон, который способен его защитить. В ответ на просьбу Джемисона Файерстоуна, старшего партнера фирмы Fire­stone Dun­can, покинуть Россию хотя бы на время, как это сделали другие юристы, Сергей говорил ему: «Джемисон, ты смотришь слишком много художественных фильмов, сегодня не 1937 год».
Вера Сергея в правосудие была настолько велика, что он продолжал делать то, на что многие другие были не способны. Так, 7 октября 2008 г. он дал свидетельские показания следователю Следственного комитета при прокуратуре РФ, указав на то, что к краже компаний фонда Her­mitage и последующему хищению 5,4 млрд руб. из российского бюджета причастны двое сотрудников ГУВД: подполковник Артем Кузнецов и майор Павел Карпов. Это был чрезвычайно мужественный поступок, и мы очень переживали за Сергея в тот день. Удивительно, но единственным человеком, который не волновался, был Сергей. Когда к концу дня он вернулся целым и невредимым, мы все вздохнули с большим облегчением.
Однако худшее было впереди. 24 ноября 2008 г., спустя чуть более месяца после того, как Сергей дал показания против сотрудников МВД Кузнецова и Карпова, в квартире Сергея был проведен обыск. Это было в восемь часов утра. После обыска его доставили в следственный изолятор временного содержания на Петровке, 38, и арестовали. Затем его обвинили в том, что он якобы был директором двух компаний фонда Her­mitage и якобы эти компании не уплатили налоги в 2001 г. Суд санкционировал арест, несмотря на то что в этих компаниях проводились налоговые проверки, не нашедшие никаких нарушений, и что срок исковой давности по взысканию каких-либо налоговых претензий истек в 2004 г. Более того, сам Сергей не был директором и не имел никакого отношения к этим компаниям в 2001 г. и, следовательно, не мог нести никакой ответственности за их деятельность независимо от того, были ли налоги уплачены полностью или нет. Однако закон не имел никакого значения.
Его арест был сильным потрясением для нас всех. Несмотря на наши опасения, что нечто подобное могло произойти, уверенность Сергея заставляла нас считать их преувеличенными. Вплоть до этого момента наши проблемы с коррупцией в России были абстрактными и выражались в цифрах налоговой и бухгалтерской отчетности, сведениях в государственном реестре и банковских документах. Никогда речь не шла о помещении в тюрьму невиновного человека и его выживании в условиях заключения. Сколько бы неприятных ситуаций ни случилось в бизнесе, ничто не сможет подготовить вас к тому, что кто-либо из ваших партнеров будет захвачен и будет удерживаться в качестве заложника.
Нас особенно беспокоило то, как Сергей — интеллигентный и образованный юрист — сможет находиться среди заключенных. Воображение рисует ужасные картины того, что происходит за тюремными стенами. Первые сообщения от его адвокатов, которые посещали его, дали нам небольшую надежду: благодаря своему отзывчивому характеру и стойкости Сергей быстро завоевал уважение других подследственных. Будучи юристом, он помогал тем, у кого не было своих адвокатов, составлять заявления и жалобы. Хотя условия содержания в следственном изоляторе были суровыми, некоторое утешение давало то, что к нему хорошо относятся другие подследственные.
Из Петровки, 38, Сергей был переведен в следственный изолятор № 5 Москвы, затем без каких-либо объяснений его перевели в изолятор временного содержания с гораздо худшими условиями. После этого его переводили еще несколько раз в разные изоляторы, пока не поместили в «Матросскую Тишину». О его переводах не сообщали ни родственникам, ни адвокатам. Внутри всех изоляторов его кидали из камеры в камеру, часто в ночное время. Условия содержания в каждой новой камере были еще хуже, чем в предыдущей. Мы узнали о том, что его содержат вместе с восемью другими заключенными в одной тюремной камере, в которой находилось только четыре кровати, таким образом, Сергей вынужден был спать по очереди. При этом тюремные власти не разрешали выключать ночью свет и поэтому даже если Сергей и получал возможность лежать на кровати, то спать было невозможно. Его лишали сна, пищи и свежего воздуха. Самым тревожным известием стало то, что Сергей потерял в весе около 18 кг.
Первого июля 2009 г. в сизо «Матросская Тишина» Сергею провели ультразвуковое обследование, в результате которого диагностировали панкреатит и обнаружили камни в желчном пузыре. Врачи сизо рекомендовали ему повторное УЗИ и плановую хирургическую операцию через месяц. Но ровно за неделю до этого, 25 июля 2009 г., он был внезапно переведен в сизо 77/2 — «Бутырская тюрьма», которая известна самыми жестокими условиями содержания подследственных и где отсутствует медицинское оборудование. Сергей был помещен в камеру площадью 8 кв. м вместе с еще тремя сокамерниками. В камере вместо туалета было отверстие в полу, а ночью в камере бегали крысы. Он подолгу не мог получить доступ к горячей и питьевой воде и горячей пище.
В Бутырке состояние здоровья Сергея резко ухудшилось, появились острые боли в области живота. Он неоднократно обращался с просьбами к следователю, суду, прокурору и руководству сизо о предоставлении ему медицинской помощи, но получал издевательские отказы. Однажды боль стала настолько невыносимой, что Сергей даже не мог лежать. Его сокамерники стучали в дверь камеры в течение нескольких часов, требуя помощи. Когда «врач» наконец появился, то он отказался что-либо сделать, сказав при этом Сергею, что ему следовало лечиться до своего ареста.
Нам было мучительно осознавать, что в этих условиях у нас не было достаточно сил, чтобы помочь Сергею в России. Мы предпринимали все, что было в наших силах, пытаясь оказать помощь нашему товарищу. Мы обратились к конгрессу и госдепартаменту США и МИД Великобритании с просьбой поднять вопрос о произволе, творящемся с Сергеем, на переговорах с российским МИДом; мы обращались в профессиональные ассоциации и обращали внимание общественности и прессы как в России, так и за ее пределами на ситуацию с Сергеем. Летом 2009 г. Международная ассоциация юристов и Британское общество юристов обратились с письмом к президенту Медведеву и генеральному прокурору Чайке, выражая протест по поводу давления, оказываемого на юристов Her­mitage, незаконного задержания и содержания Сергея Магнитского под стражей и преследования других юристов, защищающих фонд Her­mitage. Тридцатого сентября 2009 г. Парламентская ассамблея Совета Европы единодушно вынесла резолюцию, осуждающую действия следственных органов по незаконному преследованию Сергея Магнитского и других юристов фонда, но это не оказало никакого влияния на то, что происходило в России. В то время как мы пытались привлечь внимание внешнего мира к ситуации вокруг Сергея, на него оказывалось все большее давление.
Путем ухудшения условий содержания, психологического давления и непредоставления медицинской помощи его хотели заставить отказаться от своих показаний о причастности сотрудников милиции к хищению государственных средств и заставить Сергея лжесвидетельствовать против самого себя и своего клиента — фонда Her­mitage. Циничным образом его заставляли взять на себя ответственность за преступление, совершенное преступной группой с участием сотрудников МВД — хищение 5,4 млрд руб. у государства. Их произвол не имел границ. После перемещения Сергея по многочисленным сизо и бесчисленному количеству камер ему сказали: «Если ты подпишешь эти заявления, то тогда ты будешь свободен».
Несмотря на жестокие и бесчеловечные условия, созданные следствием, Сергей ответил отказом. Он совершил то, что большинству людей кажется невозможным. Он не мог поступиться своей совестью даже под нестерпимым давлением и пытками. Ответом Сергея были новые жалобы, в которых он подробно описал давление, оказываемое на него, и указал на то, что следствие фабрикует ложные доказательства, прекрасно зная о его невиновности. Сергей писал, что обвинения против него в налоговых преступлениях являются дымовой завесой коррумпированных сотрудников правоохранительных органов с целью сокрытия их собственных преступлений и хищения денежных средств у граждан России. Одиннадцатого сентября 2009 г. Сергей написал следователю следующее:
«Уголовное преследование, развернутое против меня, носит заказной характер и по своей сути является расправой… Обосновать выдвинутое против меня обвинение невозможно, так как, повторяю, никаких противоправных поступков я не совершал, документы, собранные следствием, свидетельствуют о моей невиновности… Если по этому уголовному делу суждено состояться судебному разбирательству, то во время допросов этих экспертов стороной защиты они не смогут их обосновать. Осознавая несостоятельность своих претензий, следствие организовало оказание на меня физического и психологического давления, целью которого является подавление моей воли с последующим понуждением к самооговору и оговору других лиц. В частности, мне несколько раз следователями было предложено дать показания против Уильяма Браудера, а в благодарность за это мне обещано «получить в суде условное наказание» и выйти на свободу. После каждого случая, когда я в очередной раз отвергаю эти толкающие меня на подлость предложения следователей, условия моего содержания становятся все хуже и хуже… В числе этих нарушений:
— организация в отношении меня со стороны следствия преследования за отказ оговаривать себя и других лиц по уголовному делу № 153123;
— содействие следствию со стороны администрации следственных изоляторов в организации в отношении меня преследования путем создания мне невыносимых условий пребывания в этих учреждениях;
— преследование меня со стороны администрации следственных изоляторов за мои жалобы и обращения на очевидные нарушения условий моего содержания в сизо, выразившееся в содержании меня в условиях, не соответствующих санитарно-гигиеническим требованиям и нормам материально-бытового обеспечения, установленным законом и Правилами внутреннего распорядка сизо УИС, нарушение требований медико-санитарного обеспечения и неоказание мне медицинской помощи, жестокое обращение при содержании в камерах сборного отделения«.
Чем больше жалоб и заявлений делал Сергей, тем хуже становились условия его содержания в следственном изоляторе. Он был переведен в камеру, где канализационные стоки были засорены и нечистоты разливались по полу, где в окнах не было стекол — а на улице стояли холода. Тюремщики пользовались любым предлогом, чтобы лишать его возможности принять душ и пользоваться горячей водой. Он был подолгу лишен питьевой воды и горячей пищи. Откровенным садизмом со стороны следователя Сильченко был запрет на любые свидания Сергея с матерью, женой и детьми в течение 11 месяцев. В предварительном заключении Сергей был лишен даже разговоров по телефону со своими детьми. Эта полная изоляция от семьи была для него — преданного отца, сына и мужа — невыносимой мукой.
Несмотря на все тяжкие испытания, уготовленные для него «следователями-палачами», Сергей сохранял твердость духа. Его убежденность в справедливости и правосудии была настолько сильна, что он не сломался от той физической и психологической пытки, которой был подвергнут.
За 358 дней пребывания в заключении Сергей и его адвокаты направили более 450 жалоб, в которых подробно задокументированы грубейшие нарушения российского законодательства, несоблюдение прав человека, многократные отказы в предоставлении медицинской помощи и лечения, постоянно ухудшающиеся условия его содержания. Сергей писал заявления и жалобы как от своего имени, так и в интересах других подследственных. Он подал жалобу в Конституционный суд о внесении изменений в уголовное право, которые призваны гарантировать соблюдение прав на защиту от произвола следственных органов. Мало кто способен совершить такую огромную работу, подвергаясь одновременно физическим мучениям. Сергей работал, писал заявления и жалобы, обходясь без стола и не имея доступа к элементарным условиям работы. Каждый раз, когда Сергей подавал заявление, его отклоняли или просто игнорировали. Но каждый отказ лишь делал его более решительным и целеустремленным. Он всегда оставался настоящим профессионалом. В его жалобах не было эмоций, несмотря на чудовищные факты, приводимые в них. Его формулировки всегда были сухими и точными.
«Палачи из следственных органов» систематически пытались сломить его дух, но каждый раз он лишь становился сильнее от их ударов. У них, вероятно, никогда не было еще такого заложника, который бы не сломался под их давлением. Наконец прошел почти год, а значит, истекал срок, по которому можно было без суда держать Сергея в предварительном заключении, и, соответственно, следствие должно было либо передать дело в суд, либо освободить Сергея из-под стражи. По всей видимости, с самого начала следствие рассчитывало провести показательный процесс над Сергеем, на котором они надеялись добиться от него самооговора, представив это в виде основного доказательства по делу. Однако в ответ они не только не услышали от него ложных свидетельств, но, наоборот, получили заявления Сергея о причастности сотрудников МВД к хищению денежных средств из российского бюджета. Он стал очень неудобным заложником.
Сергей погиб 16 ноября 2009 г. в возрасте 37 лет. Сначала администрация сизо сообщила, что причиной его смерти послужил панкреонекроз, но позднее они изменили эту версию и стали утверждать, что он умер от сердечного приступа. Нам неизвестны достоверные обстоятельства его гибели, но тот факт, что семье было отказано в просьбе провести независимую судебно-медицинскую экспертизу, вызывает серьезные подозрения. Очевидно одно — те пытки и издевательства, о которых рассказывал Сергей и которые он перенес, находясь в заключении, явились причиной его гибели. До своего ареста и заключения Сергей был 36-летним здоровым человеком. Проведя год в сизо, Сергей умер.
Характер человека по-настоящему проявляется, когда он попадает в экстремальную ситуацию. Большинство людей, сталкиваясь с гораздо меньшими испытаниями, чем те, которые выпали на долю Сергея, вынуждены сдаться, и такое поведение объяснимо. Однако для Сергея его совесть и честь были более важны, чем любая физическая боль, которую он испытывал. Его решимость не ослабевала вне зависимости от того, каким бы непреодолимым ни было препятствие. До последнего дня он сохранял свою убежденность в правосудии. Сергей был настоящим человеком, который стал героем нашего времени. Если бы мы все смогли проявить лишь долю того мужества и силы духа, которыми обладал Сергей, мир стал бы намного лучше. Сергей, его героическая борьба и идеалы, которые он отстаивал, никогда не будут забыты.
Вечная память Сергею, и благослови Бог его семью."