На мой взгляд, угроза ориентального "неоязычества" сильно преувеличена. Как мы видим, неоиндуизм не получил в нашей стране массового распространения как форма религиозной жизни, а с немногими его представителями, в том числе, с кришнаитами, в настоящее время можно спокойно общаться. При этом, собственно "неоязыческое" суеверие практически не присутствует, монотеистические мотивы гораздо сильнее политеистических, что очевидно в сопоставлении, например, с "родноверием". Дух сектанства, с которым были связаны основные опасения сектоведов, также присутствует ныне в гораздо меньшей степени, чем в 90-х, когда угроза религиозного сектанства и в догматическом, и в социальном плане была актуальной.

Если же рассуждать о "неоиндуизме" как философской доктрине, то это отдельная тема, но нет в нем ни одного мотива, который не присутствовал бы на гораздо более глубоком и тонком уровне в христианском богословии. Мне близка точка зрения Алексей Ильича Осипова на индуизм как на "религиозное детство". И скажу от себя, воспоминания из детства способны многое при правильном к ним отношении скорректировать и во взрослой жизни.

Есть еще одно немаловажное обстоятельство, если говорить о "неоиндуистском монотеизме". Для наших соотечественников за образами Кришны, Рамы, Вишну или Шивы не стоит никакая метафизика. В отличие от образа Христа. Христос - реальная личность, его богочеловечество - духовно воспринимаемая реальность, остающаяся в нашем подсознании на уровне родового чувства даже при утрате религиозных корней. Скажем так, это реальность, ощущение которой нам досталось в наследство при любом раскладе. Если в нашем роду был хотя бы один причастник Тела Христова, мы не чужды Христу.

"Неоиндуистский монотеизм" - это обряды, красивые обряды типа "экадаши", это образы жизни, это "бхакти", это спиритуализм Адвайты, но не метафизика личности Спасителя. Именно поэтому так часто со всем своим духовным опытом и духовным багажом "неоиндуист" приходит в Церковь, ко Христу.

С неоиндуистом можно вести духовные беседы, он открыт нам, и богословствовать, в отличие от иудеев и мусульман, у которых своя, иная, принципиально отличная от нашей метафизика. Мы с ними можем быть очень доброжелательны друг к другу, но не можем духовно общаться, оставаясь сами собой.

Если сопоставлять ведические религии с авраамическими, то в первых присутствует одна особенность, которая требует внимания. Откровение, а оно несомненно присутствует, в них исторично, есть предания, воспринимаемые как милые сказки, поскольку были обращены к людям в их детском состоянии. И на эти былины более глубинный смысл потихонечку нанизывается. И отнюдь не их расшифровкой. Эта особая форма откровения, предполагающая активное духовное, метафизическое соучастие в нем человека, диаметрально противоположная догматизму и схоластике, я бы сказал, очень "индоевропейская". И возможно именно эта традиция подспудно определяет наше нынешнее восприятие истории любого народа, истории наравне как древней, так и современной как Священной Истории.