всем путриотикам-судомойкам Россиянии посвящается.





Господа, сегодня я мою грязные стаканы



И гну спину, белье стирая,



И я каждому молча кланяюсь, получая пятак;



Видят все мои лохмотья и наш пакостный кабак,



И никто не знает, кто я такая.



Но однажды вечером всполошится вся гавань



И пронзительный крик разбудит всех,



И, услышав мой веселый смех на кухне.



Скажут мне: "Что за дурацкий смех?"



И фрегат трехмачтовый,



Сорок пушек по борту,



Бросит якорь у нас.



Мне кричат: "Вытирай стаканы, детка!"



И в ладонь мне пятак суют.



Я беру от вас подачки и стелю вам кровать,



Но никто на ней сегодня не будет спать,



И никто не знает, как меня зовут.



Но однажды вечером всполошится весь город,





Загудит и проснется сонный порт.



У окна стоять я буду, и, меня увидев,



Скажут: "Что смеется этот рыжий черт!"



И фрегат трехмачтовый,



Сорок пушек по борту,



Даст по городу залп.



Господа, в ту ночь вам будет не до смеха:



Рухнут крыши на голову вам,



Рухнут стены домов, гремя и звеня,



Лишь одна гостиница уцелеет от огня,



И все спросят робко: "Кто остался там?"



И к гостинице сбегутся ночью толпы,



Спросят: "Почему она не сожжена?"



И, увидев утром, как я выхожу из дома,



Люди скажут: "Тут жила она".



И фрегат трехмачтовый,



Сорок пушек по борту.



Черный выкинет флаг.



А наутро молодцы мои в город войдут,



И город задрожит от страха,



И выволокут всех. В кандалы закуют



Мои молодцы, и ко мне приведут,



И спросят: "Всех прикажешь на плаху?"



В это утро будет очень тихо, и спросят



Палачи: "Кому умереть?"



И ответ мой будет очень краток: "Всем!"



И когда покатятся головы, я буду



Приговаривать: "Опля!"



И фрегат трехмачтовый,



Сорок пушек по борту,



Унесет меня вдаль.



"Мечты судомойки"