Твои грязные ноги ломают цветы.
Неуклюжий и толстый, идёшь, топоча.
В молчании падать, однако, смешно...
Если уж падать - так падать, крича.
Да здравствует брюхо во веки веков,
Большое седло и в штанах колбаса!
Сопли блистают под носом в усах,
Словно у речки в траве роса.
А мы идём, шагаем по стране,
А мы пройти ещё смогём
Солёный Тихий океан
И тундру и тайгу.
Штейнбергиновичиманы кругом,
Ты же, Кузьма, на подтяжке завис.
Ты знаешь, в молчании падать смешно.
И, дико крича, падаешь вниз...
Неуклюжий и толстый, идёшь, топоча.
В молчании падать, однако, смешно...
Если уж падать - так падать, крича.
Да здравствует брюхо во веки веков,
Большое седло и в штанах колбаса!
Сопли блистают под носом в усах,
Словно у речки в траве роса.
А мы идём, шагаем по стране,
А мы пройти ещё смогём
Солёный Тихий океан
И тундру и тайгу.
Штейнбергиновичиманы кругом,
Ты же, Кузьма, на подтяжке завис.
Ты знаешь, в молчании падать смешно.
И, дико крича, падаешь вниз...