И извиниться уже успели... Как же мы боимся лишний раз глубоко вздохнуть полной грудью, а вдруг интернацианалу кислорода не хватит на пол-ноздри... Извиняемся и приседаем, приседаем и кланяемся... У Чуковского "мой любимый крокодил по-турецки говорил", жил иногда и в Африке, иногда на Занзибаре..., иль в Сахаре, и в Лимпопо... И что?... Почему он не мог говорить на арабском? Почему он не мог быть любимым мусульманином Чуковского, ... И почему он не мог читать арабскую утреннюю газету, напечатанную, естественно, арабской вязью? И, в конце концов, почему он не мог даже на утренней прогулке со своими крокодилятами не расставаться с особо полюбившейся суррой из Корана?...Аширов в темной комнате нашарил хвост черной кошки и кричит на весь белый свет, что у него имущество скрали... А может для начала свет в комнате включить?