Занятно, что любви к СССР меня учат люди, ни дня не работавшие в СССР и видевшие его из детской коляски. Специально для них приведу свои замечания к фильму Конвейер / Blue Collar Пола Шрёдера, 1978 года, когда я работал на "почтовом ящике" - военном производстве:
--------------------------------------------------------
Фильм очень тронул. Особенно попытка разжалобить такого прожжённого совка, как я, ужасами американского конвейера и несчастьями главных героев. Они ездят на таких тачках, которые у нас только в гараже Брежнева стояли. Живут в двухэтажных просторных домах с телефонами и телевизорами. Ходят в джинсах, цена которым у наших фарцовщиков составляла 140 рублей, т.е. мою месячную зарплату на заводе. Мастер у них злой очень, ходит и подгоняет. У меня в цехе было таких штук десять, перед которыми нужно дико быстро работать или хотя бы изображать работу. У них штук пять автоматов с едой, из которых кофейный сломался. Но для этого он должен иметься в наличии, для начала. У нас был только автомат с пустой газировкой, без сиропа, и то в соседнем цехе, через улицу.

У них ужасный профсоюз, который проводит собрания и выслушивает жалобы рабочих. О нашем профсоюзе я слышал что-то, но о каких либо собраниях и жалобах речи быть не могло. Однажды я пожаловался зам. начальника цеха на постоянно ободранные ноги из-за торчащих из пола вокруг моего рабочего места обрезанных железных труб с краниками и без - коммуникации, подведённые к бывшим здесь ранее станкам. Но ему западло было даже разговаривать об этом, он просто повернулся и ушёл. Ещё смешнее было бы сказать об этом начальнику цеха - этот проплывал мимо раз в месяц глядя в потолок, и было очевидно, что он пребывает то ли в самадхи, то ли в нирване.

В фильме есть огромный туалет, больше похожий на дворец. У нас - крошечная конура, крысиная нора. Чтобы провести вечеринку с падшими тётями, коксом и бухлом, мне пришлось бы работать года 3, не меньше. Они делают авто, на которых будут ездить люди. Мы работали на войну, и что конкретно мы изготовляли - не знал никто, а конечный продукт назывался "Изделие Ласточка". И можно только гадать, будет это "изделие" стоять в танке, ракете или на подводной лодке. У них ужасная мафия, против которой борется ФБР. У нас само государство мафия, а кто надумает с ним бороться, того ждёт лагерь или дурдом.

Сам этот фильм увидеть в эсесере было невозможно, ибо гомо советикусы смеялись бы до слёз в ответ на попытку создателей фильма обосновать протестное поведение героев ужасами американской демократии и невыносимыми условиями труда.

Но не всё так мрачно, друзья! Спирта в нашем цехе было - хоть залейся! Трезвых людей можно было сосчитать на пальцах одной руки. Меня посылали за ним, как самого молодого и непьющего, на подмогу кладовщице - я нёс 2 бидона по 10 литров, она сзади один. Она отставала часто, и увидев меня одного со спиртом, мужики выпучивали глаза, хлопали себя по карманам, и не обнаружив ёмкости, бежали за банкой. Банки были у каждого в тумбочке, от 100 грамм до литра. Но они никогда не успевали - подтягивалась кладовщица. Она же и выдавала им спирт, но за клочок бумажки от мастеров, на которой была написана фамилия и количество грамм. Спирт был валютой. Если его не хватало, то в обед бежали "за забор" - по странному стечению обстоятельств, гастроном был у проходной, через дорогу. Если было невтерпёж, то засылался татарин на каре, который находил повод для охраны на проходной. У него было много судимостей, он был решителен, смел, мрачен и всегда пьян, и уволить его было сложно: везде висели таблички "требуется". Был ещё один татарин с такой же фамилией, но полная тому противоположность - весёлый, и даже танцор, когда допивался до кондиции. У большинства из них не хватало пальцев на руках - по пьянке прессом. Даже строгий немец-парторг цеха пил: стыдливо прятался за тумбочкой и выныривал оттуда с порозовевшими щеками и блестящими глазами, в которых появлялся смысл.
В соседнем цехе новый начальник решил было бороться с этим беспределом, но народ просто перестал работать, и всё пошло по-старому уже через неделю.