Понравился комментарии Константина Семина к фильму.


"Ребят, я вот в отличие от многих здесь, застал советскую школу. Не надо мне рассказывать, будто в ней сексуальная грамота преподавалась чуть ли не с первых шагов. Мы — поколение Перестройки — узнали, откуда берутся дети, классу к 5-му примерно. И то в самых общих чертах. Узнали не благодаря стараниям Учпедгиза и не из прописей. Однажды в кооператорских магазинах появились переводные "атласы
человека". Главное, зачем их приносили в школу отдельные смельчаки (у кого родители быстрее и дальше других шагнули в рынок) — чтобы на переменах можно было втихаря поглазеть на женщину/мужчину без трусов и в разрезе.
Не верьте никому. Советское общество действительно было (в основном) обществом высокой нравственности. В первую очередь это отражалось на системе образования и воспитания. Мальчики всерьез влюблялись в Красную Шапочку или Венди из фильма о Питере Пэне. Девочки — в негодяев Петрова и Васечкина, в братьев-Электроников. Это было, и это было именно так. Любовь не имела физиологического измерения даже в
начале 90-х. Я отлично помню первые романтические записки, передававшиеся с парты на парту. Они сочинялись под диктовку Вальтера Скотта с Александром Дюма, а не видеосалонов или газеты Спид-инфо. Читальные залы в школах и библиотеках еще выдерживали конкуренцию. Клянусь,, иногда нельзя было найти свободного стола.
Фильм "Гардемарины, вперед!" заставлял нас приносить друг другу клятвы на школьном дворе, и мы совершенно не задумывались о том, чем могли заниматься в кустах Дмитрий Харатьян и Ольга Машная после того, как выключалась камера.
О способах человеческого размножения и о способах контрацепции советская молодежь узнавала тогда, когда для этого наступало время (когда созревали не только яйцеклетки со сперматозоидами, но и мозги). Например, на уроках биологии. Никакого
дополнительного просвещения не требовалось.
Это вовсе не морализаторство и не желчное пуританство.Таковы были общественные отношения, сформированные социалистическим базисом. Ни женщина, ни мужчина не являлись в СССР товаром, а буржуазная культура, основанная на потреблении и подавлении человека человеком, не проникала в массовое сознание. Да вы почитайте советскую классику! Изумитесь тому, как любили друг друга советские люди. Ужаснитесь — так больше не любят. Не умеют так. Так, как это делают Иван Синцов и Таня Овсянникова в "Живых и Мертвых" Симонова... Ну какой нужно быть сволочью, что применить к их сюжету слово секс? Может быть, пора уже понять, что в вырванном из контекста телемоста высказывании "В СССР секса нет" (нет в телерекламе, о телерекламе шла речь), содержится совершенно другой смысл? Секс был не животным актом, а составной (не самой важной) частью более сложного процесса, считавшегося воплощением высшей нервной и мыслительной деятельности человека. Любви. Чертовой банальной любви.
Я навсегда запомнил разговор с уже покойным дедом бывшей жены. Строитель атомного комбината Маяк, выпускник уральского Политеха им. Кирова, рассказывал мне о первом в своей жизни поцелуе — за колонной института.— Какой ещё секс? Мы не знали даже слова, нам стыдно было и подумать об таком. Я боялся взять её за руку, — говорил этот человек, возвышая голос так, будто я оскорбил его чем-то.
Конечно, найдется дурачок, который пошутит, что из-за подобной наивности СССР и
развалился. Мол, жили в нём инфантильные, неохваченные просвещением люди. Вспомнит о подпольных абортах, вытащит еще какой-нибудь замыленный аргумент. А по-моему, всё ровно наоборот. Парадокс ведь: секса не было, а рождаемость была. Может быть, дело в том, что жизнь — это не бег от одной вспышки удовольствия к другой? Может быть, желание жить появляется там, где жизнь не напрасна, где у неё есть смысл и цель (по возможности, благородная).
Без смысла и цели любые возвратно-поступальные движения при любом уровне защищенности и технической грамотности — просто механические фрикции на холостом ходу.