Многие из вас меня неплохо знают, в частности, вы знаете, что я не склонен к какой либо мистическому, поиску глубинного смысла и чрезмерной эмоциональности. Однако же, переживая такие моменты как смерть родственника, все эти чувства, смыслы и прочее буквально само лезет тебе в голову, забивает её до упора, заставляя думать только о нём, и ни о чём другом.

Нормально жить в таком состояние решительно не возможно. Так пусть уж лучше все это будут жить на бумаге, чем в моей дырявой голове. По крайней мере, тут оно будет смотреться куда более уместно.

Всё это началось почти год назад, чуть ближе к новому году.



Это был один из суетных, но приятных деньков, когда ты полдня бегаешь по каким-то делам, а вечером встречаешься с родственниками, оставляешь приготовленные для них подарки под елочкой, пьешь чай, кушаешь бабушкины блинчики и мило общаешься.

В конце того вечера, мы вместе с бабушкой вышли из дома, нам было по пути до метро, она ехала к себе и своей сестре, а я к жене и теще. Последние несколько лет мы очень много общались. Наверное, я достиг того возраста когда общение с родственниками из поучительного и бытового, превращается в общение близких друзей на интересные им темы. Поэтому, общение для нас обоих было ненасытным, мы с удовольствием тратили бы на него ещё больше времени, но ведь когда-то нужно и жить… Когда мы уже подходили к метро, она внезапно сменила тему:

- Это всё интересно, но ты ведь знаешь, все мы не вечны, и мне тоже пора подумать о подготовке к иной жизни.

Я опешил, тут надо сделать ремарку, чтобы вы смогли лучше меня понять. Вера Владимировна, была самым активным, жизнерадостным и целеустремленным человеком, которого я когда либо знал. В свои 74 она вела образ жизни 20ти летней комсомолки, которая успевала всё и везде: общаться с друзьями, родственникам, ездить на дачу заниматься огородами, ходить на культурные мероприятия и даже находить какую-то не очень пыльную работенку.

Казалось, источник её сил не исчерпаем, она вела гораздо более активную жизнь, чем я в свои тогда ещё 26. Она никогда не жаловалась на проблемы со здоровьем, ну так, были старческие проблемы со зрением, но глаза она успешно лечила, и это совершенно не сказывалось на её жизни. Может быть только появление ноутбука сделало её жизнь чуть более «оседлой», она перестала смотреть телевизор, и предпочитала ему общение в соц. сетях и простенькие браузерные игры, ну и тратила она на этот досуг больше времени, чем на телевизор. И тут вдруг такое заявление. Я, разумеется, ответил:

- Ну что ты такое говоришь? Ты нас всех ещё переживешь…
- Типун тебе на язык. – Строго сказала она – Это не тема для шуток, и уж тем более не стоит так думать всерьёз.

Мне всё равно казалось, что мы говорим о чём-то совершенно фантастическом, я посоветовал ей поменьше волноваться и думать об этом вопросе. Мол, все там будем. А сейчас у нас есть куча куда более важных дел. Мы ещё раз пожелали друг другу хорошего нового года, праздничного настроения, улыбнулись друг другу и разъехались. Этот короткий разговор оставил у меня очень сумбурные впечатления, как нечто совершенно ирреальное и не характерное для бабушки. Позже он вспомнится мне ещё не раз и не два.

После этого мы с ней более не созванивались, так как нас с головой поглотила новогодняя суета. Утром второго января раздался телефонный звонок, звонок который в корне изменил всю жизнь нашей семьи на последующий год. Бабушка в реанимации - инсульт.

Я был совершенно сбит с толку, впрочем, как и все мы. Как это вообще могло произойти?! У неё ведь не было никаких проблем с сердцем и давлением, по крайней мере, каких-то серьёзных. Может, поднималось чуть-чуть давление, совсем изредка. На погоду иногда организм реагировал, ну так «старость не радость». Как вы, возможно, помните, первые дни 2016-ого года в Санкт-Петербурге, это дни очень резкой смены погоды, когда буквально за два дня, температура скакнула от нуля до -24.

Вторая мысль, которая не давала мне покоя, может быть выражена очень короткой фразой: «Не успел?». Это лейтмотив всех моих размышлений того времени. Я же столько всего не успел, у нас были такие планы… Мы собирались сходить в зоопарк на лекцию. Я купил для бабушки Spore, чтобы пересаживать её с браузерных игр «3 в ряд», на что-то посерьёзней и интересней. А как я мечтал, что она успеет понянчить моих детей, а как она об этом мечтала. Я не успел должным образом отблагодарить её за все те десятки тысяч человеко-часов заботы и любви, благодаря которым я жив, благодаря которым, я это я. В конце концов, я даже не успел с ней банально попрощаться!

Тогда я и представить не мог, что будет представлять из себя последующий год. У Макса Фрая в Эхо, один из персонажей, Махи Аинти, говорит главному герою: «Мы получаем от жизни то, чего хотим, рано или поздно, так или иначе». Так и я получил возможность вернуть бабушке всю ту любовь и заботу, которой она окружала мою жизнь, получил возможность попрощаться.

Дальнейшее развитие ситуации, на протяжении всего года, было настоящим испытанием, для всех нас. Я не уверен, что справился с ним, по крайней мере, должным образом. Понимаете, всегда остаётся что-то не сказанное и что-то не сделанное. В таких жизненных ситуациях, постфактум, ты всегда приходишь к мысли о том, что я, мы, могли бы сделать чуть больше. Кто знает, может быть именно этого чуть и не хватало для того, чтобы всё было совершенно иначе.

К сожалению, у нас в семье нет врачей, как нет и тех, кто был бы хорошо знаком с тем, как устроена современная система медицинской помощи. Легко писать статьи про «медицина не вписалась в рынок», и совсем другое дело переживать на себе и своей семье последствия того, КАК медицина не вписалась в рынок. Наверное, я посвящу отдельную статью рассмотрению чисто медицинского вопроса, когда-нибудь потом.

Реанимация завершилась, и нас перевели на неврологическое отделение больницы. Мы понятие не имели, что лечащему врачу, надо дать банальную взятку, для того, чтобы твоим родственником занимались не спустя рукава. Мы понятие не имели, что без оплаты сестринского ухода или найма сиделки больной не будет получать хотя бы минимального для выживания ухода. Мы представить не могли, что человека могут просто забыть покормить, или не сделать этого по каким-то техническим причинам. Что надо заранее купить противопролежневый матрас, потому что на отделение, в больнице, где половина пациентов – это лежачие больные, его тупо нет. Как нет там и огромного перечня вещей, требующихся для ухода за пациентами.

Мы не знали ничего, и каждое такое знание давалось там страданиями любимого человека и жутким стрессом. Видимо, в том числе из-за этого незнания, буквально через неделю, вслед за гематологическим инсультом – кровоизлиянием, нас настиг ишемический инсульт, продукты распада гематомы падали на сосуды, вызывая их спазмы и мешая нормальному поступлению крови в мозг.

Мы сообщили врачам о том, что наша бабушка перестала реагировать на внешние раздражители в один день и только на следующий день врачи придали этому значение, увидев это на обходе, поставили диагноз ишемия и отправили на повторную реанимацию. Кто знал, насколько критичной была бы гипотетическая взятка врачу, чтобы он прислушивался к тому, что мы говорим, а не просто отмахивался от назойливых родственников? Ведь выслушать и пройти буквально 20 метров до палаты с пациентом – не самая сложная задача. Как многое мог изменить тот день, как сильно пострадал мозг из-за второго инсульта?

Потом был реабилитационный центр. И этот реабилитационный центр был не для нас. Он помогал не таким больным, которые не могут ничего, которые лишены сил. Реабилитация – это работа, которую больной каждый день должен выполнять, чтобы встать на ноги и вернуться к жизни. О какой работе может идти речь, если больной не в состоянии ничем пошевелить? В итоге, проведенное время в реабилитационном центре, ночёвки в палате, наём сиделки, всё это прошло почти впустую. И нас выписали на дом.

Я всегда наивно полагал, что тяжелобольной человек, должен находиться под присмотром врача, заботиться о нём должны люди, которые умеют это делать, которых этому учили. А не два обалдуя, в лице внука и дочери, которые никогда в своей жизни не сталкивались с чем-то подобным. В итоге, каждый из нас стал медсестрой, сиделкой, санитаром с одной стороны, а помимо этого ещё надо работать, хоть какими-то средствами нас обеспечивал маленький семейный интернет-магазин, где ты - менеджер, директор и курьер в одном лице.

Вся наша дальнейшая жизнь, на протяжении последующих 8ми месяцев, представляла собой именно такие ситуации, когда тебе приходится принимать решения и делать выбор не понятно из чего. Это почти как выборы в Думу, только наоборот. При выборах в думу, за кого не проголосуй, результат будет, в общем и целом одинаковым. В нашем случае, чтобы ты не делал, тебе не известно к чему это приведёт.

Какое решение мы бы не приняли, приняв его, мы уже не можем поступить иначе. Последствия этого решения уже начинают воплощаться в жизнь, совершенно непредсказуемым для тебя образом. Нам казалось, что вне больницы, в домашней обстановке, мы смогли обеспечить должный уход, нормальное питание и достаточное количество занятий и досуга, для того, чтобы человек пошел на поправку. Что в свою очередь наглядно отражалось в виде улучающегося самочувствия.

Когда же ситуация начала принимать иной оборот, мы уже не могли с уверенностью ничего сказать. Ухудшается ли самочувствие из-за ранее принятых решений? Из-за тех методов лечения и ухода, которые применяются прямо сейчас? Или она просто не хочет так жить?

Даже в последние дни, мы продолжали спорить и строить планы. Я настаивал на том, что бабушкой должны заняться специалисты, есть государственная программа субсидирования ухода и лечения в сети частных пансионатов, где о людях реально заботятся. Нам нужны обследования, нам нужны те процедуры, которые смогут дать там, которые не можем дать мы, здесь. В конце концов, нам необходимо постоянное наблюдение врача, а не приходящий раз в месяц участковый. И даже временный переезд в пансионат позволил бы нам решить целую массу бытовых проблем.

Моя мать, дочь бабушки принимала полностью противоположенную позицию, никаких пансионатов, больниц, там мы уже были, и никакого нормального ухода там не было. Только когда мы приехали домой, бабушка начала приходить в себя. Тем более, у неё нашли рак в ранней стадии, если его прямо сейчас начнут лечить, это лишь приблизит конец. Операцию и химиотерапию мы в текущем состоянии не переживём.

У каждого из нас была своя правда, свои планы. Но жизнь распоряжается иначе. За исключением пары дней, последние две недели бабушка практически не бодрствовала, спала круглые сутки, а если её и будили, отказывалась открывать глаза и вступать в контакт. После года в лежачем состоянии с гастростомой, у нас были серьёзные проблемы с пищеварительной системой. Скакало давление, поднималась температура. Мать была уверена, что дело в кишечной непроходимости. Врачи – что у неё пневмония. Я – видел проблемы во всём, в неправильном питание, в отсутствие анализов и исследований, в не квалифицированном уходе с нашей стороны. В конечном счёте, мы все оказались одинаково неправы – сдали почки.

Ещё вчера перед нами стоял вопрос, ехать в больницу и бороться до последнего, или провести последние минуты дома (что-то мне подсказывало, что это, к сожалению именно они). Мы выбрали бороться до последнего. И мы не знаем, ускорило это конец или нет. Сделало его более легким, или наоборот, принесло ещё больше мучений. К сожалению, зачастую именно из таких вопросов и таких решений состоит наша с вами жизнь.

Мы никогда не успеем сделать всего, что хотим, сколь активную жизнь мы бы ни вели. Очень часто, мы по-прежнему не знаем, какие последствия принесут принятые нами решения. Мы не знаем, последний это разговор с любимым человеком или нет, пусть кажется, что он проживёт ещё добрые полсотни лет, а завтра его уже нет рядом с нами.

Когда я с лучшим другом и врачом скорой выносил бабушку на носилках из комнаты, она ненадолго пришла в себя, посмотрела на меня немного испуганным и непонимающим взглядом. Я ей улыбнулся. И кажется, она чуть-чуть улыбнулась мне, по крайней мере, что-то немного изменилось в её взгляде. Потом она приходила в себя в машине скорой, и смогла посмотреть на свою дочь, которая была рядом с ней.

Потом ей стало совсем уж плохо, и вскоре она покинула нас. И знаете, сейчас я совершенно не сожалею обо всех тех планах, что мы не успели с ней реализовать. О том, насколько правильными или неправильными были принимаемые нами решения. О том, с каким трудом прошел этот год. Это всё более не имеет никакого значения. Единственное что имеет:

Мы успели. Успели улыбнуться ей в последний раз.

Улыбайтесь чаще своим близким и родным. Этого вполне достаточно.