Кузьма Абрикосов, да это вообще очень страшно. Невыносимо жутко становится от одной мысли, что они все могли чувствовать, через что проходили и как выживали! Это без голливудских блокбастеров, без хэппи-эндов и сохранений в игре... Нет, когда по-настоящему и жестоко убивали, расправлялись, масштабно уничтожали... Один блокадный Ленинград чего стоит - это просто немыслимо... Как смогли и как выжили.

Карина Гриндер, вот еще фото, тоже защитники Брестской крепости во время встречи спустя 15 лет после начала войны: https://kuzmaabrikosov.files.wordpress.com/2016/05/17a3a82bb741.jpg
Переворачивает душу... Этих фотографий не найдешь во всяких распиаренных мировых рейтингах " топ-10 самых важных фото ХХ века". Хотя это гениальные работы.

Карина Гриндер, отрывок из рассказа моего отца-блокадника:

Блокада принесла одним – только смерть, другим, более жизнестойким – сначала нравственное разрушение, а потом смерть, третьим, еще более жизнестойким или попавшим в лучшие условия, – только нравственное разрушение.
В первую очередь погибали физически немощные, либо по возрасту, либо по здоровью, затем – честные, добрые, великодушные натуры, органически неспособные примениться к обстановке, где ожесточение, зверство, окаменелость души были необходимым условием
выживания. Эти две категории людей были заранее обречены.
На то, что давалось по карточкам, выжить не мог никто. Наверное, если бы провести подсчеты, сколько человек могло бы прокормиться, получая выдававшиеся тогда жалкие пайки, то
оказалось бы, что выжить мог лишь один из четырех-пяти, а то и из шести-семи
человек. Но кто, кто именно? Всё решал либо случай, либо смерть. Хищник, более
сильный и подлый, выкрадывал карточки и, обрекая на гибель слабого, выживал
сам. Смерть, уносившая тех из семьи, кто оказывался менее выносливым, давала
возможность уцелеть другим. Как я теперь понимаю, вопрос выживания состоял в
том, чтобы продержаться до смерти кого-нибудь близких, и чем больше вокруг тебя
умирало, тем повышались твои шансы уцелеть. После мертвых оставались карточки,
которые спасали живых, чья пайка удваивалась, утраивалась, учетверялась. Трупы
месяцами держали в комнатах, продолжая получать карточки на мертвые души.

Вдумчивый Читатель, добавлю..радовались когда родственник умирал в начале месяца..то есть карточки уже были получены и можно было спокойно их отоваривать..трупы детей держали между оконными рамами..чтобы дольше не было следов разложения..ведь по квартирам делались обходы и сличали число живых со списками на карточки из жека..трупы особенно детские раздевали и проверяли на целостность..если был кусок отрезан выводили во двор и расстреивали..

Irina Pung, и не надо..я это написала по воспоминаниям бабушки..Вишневскую(певицу)спросили рассказывает ли она внукам про Блокаду..она своим поставленным голосом грубо ответила корреспонденту"Никогда.Внуки не должны знать что происходило с их родственниками во время Блокады.Мы просто выживали не было никакого героизма"..поэтому когда блокадников спрашивают как было они молчат или плачут..моя бабушка всегда плакала..ну кто признается своим внукам что ел человечину..

Котокрол Сóбак, я, содрогаясь и внешне и внутренне, читала Стругацких, "Поиск предназначения" - главу о блокадном детстве героя и понимала, что так оно и было. Многое осталось только в памяти и знании тех, кто сумел этот ад вынести, а мы не узнаем: " Амалия Михайловна была обрусевшая немка. В сентябре, в самом начале блокады, её арестовали и посадили в тюрьму при Большом Доме. А в декабре почему-то выпустили. Ни мама, ни мальчик не понимали тогда, что это было на самом деле. ЧУДО. Как думала об этом сама Амалия Михайловна, осталось неизвестным. "Нет, нет и нет, торогая Клаффтия Флатимировна!....И таже не спрашивайте меня! Умирать путу, на смертном отре сфоём никому не скажу ни слофа!..."