— Эл, оттяпай, пожалуйста, этому парню ухо, — предложил фон вдохновенно.
Мигом очухавшийся Рамон замычал. Эл нахмурился.
— Зачем, извините?
— Чтоб не запирался.
— Но он и не запирается.
— Ну так будет. Экий ты близорукий.
— Эй, вы! — зашипел Рамон, делая отчаянные попытки извернуться. — Вы чего? Какого хрена вам надо?!
— А ты молчи, — сурово одернул его Мик. — Тебя вовсе не спра… Ах да. Вот теперь давай вести конструктивный диалог. Ты кто?
— Чегооо?
Это я от него уже слышал. Он в себе, хороший признак.
— Имя свое помнишь, задница?
— Да пошел ты!
Я бы тоже все на свете забыл. Вон как отдубасили.
— Вот уже и запирается, — фон поддел Рамона ногой. — Давай, Эл, руби уши.
— Не вижу необходимости, — насупился Эл. — Мистер Микки, я уверяю, два разумных существа всегда могут договориться по–хорошему.
Мик возвел на меня тоскливые глаза. А я чего? Я в нашем тандеме всегда хороший допрашивающий. Ну, знаете, тот, который кричит время от времени — «прекрати ломать ему пальцы, дай лучше я прострелю ему башку!».
— Так то два разумных, а не я с чикано! Ладно, по–хорошему, — согласился фон нехотя. — Дорогой латиноамериканец, ответьте пожалуйста… Как (шмяк!) твое (бац!) имя (хрясть!) сука (интенсивное и продолжительное битье ногами)???!!!
Даже я растерялся — ни пинка не успел вставить в беседу. Эл вовсе челюсть уронил. А Мик наскоро запинал Рамона до потери пульса, после чего потыкал его носком борцовки и пожаловался, с неподдельным негодованием лупая честными глазами:
— Вот видишь? Ни хрена он не понимает по–хорошему.