Ленин на деньги германии вел подрывную деятельность в России, в интересах германии призывал бойцов оставлять фронт во время войны, и заключил сепаратный мир на невыгодных условиях в то время, когда победа стран Антанты (куда входила и Россия) была предрешена. Ленин как и Троцкий Керенский, Грушевский, Ефремова был предателем. благодаря подрывной деятельности немцами были заняты западные территории России и образована Украинская держава, создана Рада (Директория) в которую вошли Скоропадский, Грушевский, Ефремов, Донцов и пр., пошла насильственная украинизация. От имени украинцев выступал барон Штейнгель. в 1917 году ни понятия Украины большинство не знало, и считали себя малороссами - русскими. В газетах "Киевлянин" за 1917 год №30, 170, 178, 183 содержатся совместное обращение профессоров Киевского университета св. Владимира, интеллигенции м простых граждан о том, что "не знаем мы никакой Украины", понятие украинцы требовали к ним не применять, так как это оскорбительно и относится к мазепинцам. Временное правительство также шло в угоду немецкой политике по раздроблению Малороссии. Понятие "украинец" с одновременным составлением " украинской мовы" выводил Грушевский, который был судим еще в 1915 году за подрывную деятельность (на процессе признался, что исполнял заказ Австро-Венгрии). После революции бежал из ссылки и большевиками поставлен на кафедру АН УССР для проведения дальнейшей работы по украинизации малороссов, фактически для продолжения деятельности по разделению одного народа. Были открыты при большевиках школы в Малороссии, где насильственно русский язык заменялся на грушевскую мову. Таким образом был заложен идеологический фундамент для создания сегодняшней проблемы у наших соседей. Это тем, кто говорит, что Ленин не был рупором иноземцев. В номере "Киевлянин" за 17 апреля 1917 года В.В. Шульгин пишет: ".... Украинцы – это те, кто говорит и пишет на диалекте профессора Грушевского, русские же изъясняются по-русски. Если с этой точки зрения подойти к меньшинству, оберегаемыми украинскими резолюциями, то невольно приходит на ум: нет ли тут ошибки в счете?... Представим себе, что в Варшаве, когда она была под русским владычеством, были бы запрещены польские издания, и все газеты и журналы должны были бы выходить на русском языке. Представим себе также, что в один прекрасный день этот режим пал. Что произошло бы? – Разумеется, что все варшавские газеты в тот же день вышли бы на родном польском языке. А что произошло в Киеве, когда пали кандалы, сковавшие украинский народ? На следующее утро после объявления свободы вышли ли киевские газеты на родном украинском языке? Ничуть не бывало. Как раньше печатались на русском, так и продолжали печататься по-русски. На русском они выходят и теперь, несмотря на оккупацию края украинцами...Что же это показывает? Неужели киевская печать огорчает своих читателей-украинцев ради фанатической преданности Москве? Это предположение еще, пожалуй, можно сделать относительно старосветского “Киевлянина”, но остальную печать вряд ли можно обвинить в упрямом москволюбии. В особенности такое предположение не может относительно самой сильной газеты – “Киевской Мысли” – польско-еврейского издания, давно распластавшагося перед украинцами... “Киевская Мысль”, как и остальная киевская печать, прекрасно знает, что потеряет девять десятых своих читателей, если решится не только делать любезные улыбки украинцам, но и на деле перейти в их лагерь. Пока этого не случилось, пока почти вся печать выходит на русском языке, мы смеем думать, что украинцы, т. е. люди, изъясняющиеся на диалекте профессора Грушевского, представляют меньшинство среди грамотных людей края. Что же касается неграмотных, то причисляют ли они себя к русским или украинцам, - этого пока никто не знает. Если украинцы желают быть добросовестными, они должны были бы сказать: “Мы надеемся, что завоюем народ”. Когда это завоевание совершится, можно будет оценить трогательную заботу о русских, очутившихся в издревле русском крае в меньшинстве. До этой поры любой книжный киоск, любой газетный мальчик доказывает каждому, кто дает себе труд смотреть и видеть, что при исчеслении большинства и меньшинства опасно исходить из предположения, будто все непольское и нееврейское население южной Руси суть украинцы, т. е. алчущие и жаждущие грушевской мовы, ибо язык цифр сие предположение опрокидывает". Ничего не напоминает?
Почитайте хотя бы Киевлянин" №183 1917 год 2 лист 2 полоса "Против насильственной украинизации Южной Руси". Кстати, статья выше тоже примечательна.