Эттингер

Который месяц я брожу по свету,
Ищу нерусский газ — а его нету.
Лишился я покоя, бежит сон,
Глаза сомкну — а предо мною он.

(вскидывает очи к небу)

Будда, Аллах, Христос, что ж вы зевали,
Когда сей мир за семь дней создавали?
Зачем Руси суровой дали газ,
И обделить при том решили нас?

(оглядывая опушку)
Костер я разведу сейчас повыше,
Молитвы вознесу — вдруг Бог услышит,
И мне пошлет решенье в скорбный час...

(разводит костер, становится около него на колени)

Я — скромный Эттингер, я..

(из чащи леса неожиданно доносится)

Неведомый голос

П-рас!

(на опушку выходит довольный и подозрительно сияющий министр энергетики России Новак).

Эттингер

(поспешно поднимаясь с колен, и с возмущением глядя на Новака)

О, Новак, ты ль промолвил это слово,
Что так неблагозвучно и сурово?
Как вижу, о приличьях ты забыл,
Иль некому сдержать твой наглый пыл?

Новак

(удивленно)
О чем ты, Эттингер, не понимаю,
Я просто так тут по лесу гуляю,
И о твоем присутствии не знал,
А то б от дела отвлекать не стал.

(мечтательно оглядывается по сторонам)

Взгляни вокруг — как осень величава,
И золотой листвы пока немало.
Но нет для нас милей русской зимы,
Она придет...

Эттингер

(не выдержав)
Ты о зиме молчи!!!

(на опушку выходит окончательно опустившийся, грязный и полузамерзший министр энергетики Продан, таща за собой покрышку)

Продан

(судорожно всхлипывая и пытаясь выговаривать слова трясущимися губами)

О Эттингер, защитник и опора,
В защиту нашу скажешь ли хоть слово?
Нас Новак притесняет каждый день,
А вам в Брюсселе заступиться лень?

В дома наши зима, как тать, крадется,
Ужель ЕК вовеки не проснется?
Так дай мне хоть погреться у костра!

(подкатывает поближе покрышку)

Осталась шина, но всего одна...

Эттингер

(гневно глядя на Новака)

Жестокосердный, где же состраданье?
С твоих уст не сорвется ли рыданье?
Смотри, так бледен он, и так замерз,
Что мы в ЕК сдержать не можем слез.

Новак

(разворачиваясь, чтобы уйти)

Вы лучше бы не слезы горько лили,
А деньги за него нам заплатили.
Но раз опять лишь шины принесли,
То я пошел...

(обращаясь к Продану)
Ты в марте позвони!