СМИ: Двое участников беспорядков на Болотной попросили убежище за рубежом
Член незарегистрированной «Другой России» Александр Долматов и активистка «Солидарности» Анастасия Рыбаченко после...
ПАПА И РЕВОЛЮЦИЯ
Не узнать сегодня папу,
Он пришёл не как вчера,
Наступил коту на лапу,
Опрокинул два ведра.
Он вернулся возбуждённый,
Чмокнул в щёчку лишь меня,
Разъярённый, как Буденный
После боя, без коня.
Мне сказала мама: «Тише! –
Он ходил протестовать,
Так устал, что еле дышит,
Папе надо на кровать».
Не узнать сегодня папу,
Он пришёл не как вчера,
Наступил коту на лапу,
Опрокинул два ведра.
Он вернулся возбуждённый,
Чмокнул в щёчку лишь меня,
Разъярённый, как Буденный
После боя, без коня.
Мне сказала мама: «Тише! –
Он ходил протестовать,
Так устал, что еле дышит,
Папе надо на кровать».
СМИ: Двое участников беспорядков на Болотной попросили убежище за рубежом
Член незарегистрированной «Другой России» Александр Долматов и активистка «Солидарности» Анастасия Рыбаченко после...
ПАПА И РЕВОЛЮЦИЯ
Не узнать сегодня папу,
Он пришёл не как вчера,
Наступил коту на лапу,
Опрокинул два ведра.
Он вернулся возбуждённый,
Чмокнул в щёчку лишь меня,
Разъярённый, как Буденный
После боя, без коня.
Мне сказала мама: «Тише! –
Он ходил протестовать,
Так устал, что еле дышит,
Папе надо на кровать».
Я ушком прильнула к двери –
Папа там твердил во сне:
«Я правительству не верю!
Всех повешу на сосне!
Пусть России будет плохо,
Ей не надо хорошо.
От хоккейного подвоха
Я с ума чуть не сошёл.
Жил бы Малкин в Кустанае б!
Очень я расстроен им –
Набросал он шведам шаеб,
Хоть бы парочку – своим.
Слава богу, футболисты
Не прославили страну –
Проиграли грекам чисто,
Ты же наш, Аршавин, ну?!»
Он во сне считал, хихикал:
- Десять тысяч хомячков!
А потом добавил тихо:
- Больше! Я же без очков.
Насчитал он: семь коррупций,
Восемь лодок без ветрил.
И о Ксении о Крупской
Что-то тоже говорил.
Первый раз такого папу
Я увидела теперь.
А вообще он носит шляпу,
Открывает дамам дверь.
Не теряет время даром –
Что-то пишет до утра.
А гуляет по бульварам
Лучше всякого кота! -
Помню, шли они не быстро.
- Мама, сколько?! – посмотри!
- Триста тридцать беллетристов
И поэтов – тридцать три.
- Кто за ними?
- Это геи.
- Геи, это, значит, кто?
- Те, кто могут в Адыгее
Жить секунд, примерно, сто.
- Их не любят в Адыгее?
- Их везде боготворят!
- Посмотри-ка, папа с геем
Дружно выстроились в ряд.
Может, геи офигели? -
Всё им стало по плечу.
Я уж лучше Пелагею
В телевизоре включу.
Папа очень любит сходки,
Любит стачки и пикет.
Даже времени на водку
У него, наверно, нет.
Он немного переменчив,
И бывает – не того.
Даже времени на женщин
Не хватает у него.
Сочиняет он листовки,
Их сперва читает кот.
И при слове «забастовка»
Кот танцует и поёт.
Отошла я ото двери,
Нужен папочке покой.
Не будите в папе зверя,
Он повесит, он такой.
А когда проснулся папа,
Он сказал нам: – Гений я!
Мне не надо в зубы капу,-
Не боюсь Руси всея!
Мама, руки полотенцем
Зафиксировав ему:
«Береги, - сказала, - сердце,
И расслабься по уму.
Погуляй с котом на крыше,
Выпей красного винца,
И купи для банок крышек –
Как зимой без огурца?
Погрусти о первой встрече,
Вспомни, как летает снег,
Подари мне лунный вечер,
Поживи, как человек!
И гуляй! Но без рекламы,
Просто так, для куражу…»
…Что б мы делали без мамы? –
Я ума не приложу.
Владимир Холодок
Не узнать сегодня папу,
Он пришёл не как вчера,
Наступил коту на лапу,
Опрокинул два ведра.
Он вернулся возбуждённый,
Чмокнул в щёчку лишь меня,
Разъярённый, как Буденный
После боя, без коня.
Мне сказала мама: «Тише! –
Он ходил протестовать,
Так устал, что еле дышит,
Папе надо на кровать».
Я ушком прильнула к двери –
Папа там твердил во сне:
«Я правительству не верю!
Всех повешу на сосне!
Пусть России будет плохо,
Ей не надо хорошо.
От хоккейного подвоха
Я с ума чуть не сошёл.
Жил бы Малкин в Кустанае б!
Очень я расстроен им –
Набросал он шведам шаеб,
Хоть бы парочку – своим.
Слава богу, футболисты
Не прославили страну –
Проиграли грекам чисто,
Ты же наш, Аршавин, ну?!»
Он во сне считал, хихикал:
- Десять тысяч хомячков!
А потом добавил тихо:
- Больше! Я же без очков.
Насчитал он: семь коррупций,
Восемь лодок без ветрил.
И о Ксении о Крупской
Что-то тоже говорил.
Первый раз такого папу
Я увидела теперь.
А вообще он носит шляпу,
Открывает дамам дверь.
Не теряет время даром –
Что-то пишет до утра.
А гуляет по бульварам
Лучше всякого кота! -
Помню, шли они не быстро.
- Мама, сколько?! – посмотри!
- Триста тридцать беллетристов
И поэтов – тридцать три.
- Кто за ними?
- Это геи.
- Геи, это, значит, кто?
- Те, кто могут в Адыгее
Жить секунд, примерно, сто.
- Их не любят в Адыгее?
- Их везде боготворят!
- Посмотри-ка, папа с геем
Дружно выстроились в ряд.
Может, геи офигели? -
Всё им стало по плечу.
Я уж лучше Пелагею
В телевизоре включу.
Папа очень любит сходки,
Любит стачки и пикет.
Даже времени на водку
У него, наверно, нет.
Он немного переменчив,
И бывает – не того.
Даже времени на женщин
Не хватает у него.
Сочиняет он листовки,
Их сперва читает кот.
И при слове «забастовка»
Кот танцует и поёт.
Отошла я ото двери,
Нужен папочке покой.
Не будите в папе зверя,
Он повесит, он такой.
А когда проснулся папа,
Он сказал нам: – Гений я!
Мне не надо в зубы капу,-
Не боюсь Руси всея!
Мама, руки полотенцем
Зафиксировав ему:
«Береги, - сказала, - сердце,
И расслабься по уму.
Погуляй с котом на крыше,
Выпей красного винца,
И купи для банок крышек –
Как зимой без огурца?
Погрусти о первой встрече,
Вспомни, как летает снег,
Подари мне лунный вечер,
Поживи, как человек!
И гуляй! Но без рекламы,
Просто так, для куражу…»
…Что б мы делали без мамы? –
Я ума не приложу.
Владимир Холодок