Все славянские народы заслуживают лучшей жизни. Мне не хочется даже думать о каких-либо враждебных отношениях между русским и украинцами. Хочу напомнить себе и другим, Янукович - это не Украина, все его действия - это лишь поиски гарантий сохранности личной безопасности и всего нажитого непосильным трудом. Положение у него очень непростое как в экономике, так и на политическом поле, люди в Украине далеко не дураки и кидалово на уровне руководства страны вряд ли примут как должное. На уровне личного общения как с дальними, так и с ближними соседями, доверия и понимания тоже не густо. Еще и от Тимошенко постоянная головная боль от нее то точно снисхождения ждать не стоит (наверняка грохнуть охота, да видно заранее предостерегли от таких мыслей люди уважаемые, а очко - оно у всех нас не железное). А главное - не получается быть хозяином в своем огороде, все норовят осадить, указать, а что еще обиднее - все это объясняют в рамках каких-то законов, обязательств, договоров. Ну что за люди, нет что бы перетереть и обсосать все в натуре, а то несут какую то чушь о долге перед избирателями и партнерами.

Раз американцы усыновляют детей у нас, значит у них нет детских домов? Ничего подобного, полно. Почему же они предпочитают усыновлять у нас? Да потому, что там этим людям никто бы не дал разрешение усыновить ребенка!

Простыня, конечно, но очень поучительно. Либерала читать обязательно.

"Минувшей зимой, как раз в ночь на католическое Рождество, 24 декабря, довелось нам лететь рейсом компании "Люфтганза" из Москвы во Франкфурт. Полупустой рейс, любезные стюардессы с полным набором выпивки и закусок на столиках, три канала классической музыки - словом, всё обещало приятный полёт.
Однако почти сразу после набора высоты сзади раздалось детское всхлипывание. Мы - люди привычные ко всему: каких только рейсов и встреч в нашей скитальческой жизни не было, а уж плачущих-то деток в дороге видел каждый. Поревут, успокоятся и спят потом, как ангелочки. Но за нашей спиной всхлипывание перешло сначала в рыдания, а потом в непрерывный ор. Не знаю, как кого, а меня материнский инстинкт толкает немедленно "принять меры", посмотреть на ребёнка и убедиться, что ситуация под контролем. Я приподнялась в кресле и увидела странную картину: солидные дядя и тётя листают бортовые журналы, а между ними, туго привязанный ремнём безопасности, извивается и кричит мальчик лет двух с половиной - в куртке, тёплой шапке и зимних сапогах. (Мы-то к тому времени тёплые вещи запихали в верхний бардачок, переобулись в лёгкие шлёпанцы - и всё равно в салоне было очень жарко).

- Может быть, он хочет пить? - любезно спросила я даму (как мне сначала показалось - бабушку)
- Нет, он не хочет, - ответила дама, продолжая как ни в чём не бывало листать журнал.
Я всмотрелась в красное личико ребёнка: под глазками выступили бисеринки пота, под носом и вокруг рта кожа приобрела синюшный оттенок. Ребёнок орал как резаный.
- Наверное, ему жарко, вы бы его раздели, - обратилась я к дедушке, который смотрел на меня с любопытством инопланетянина.
- Нет, ему не жарко. Когда мы его забирали в детдоме, дети ходили в помещении в шубах и валенках, так что он очень любит тепло.
Подошедшей стюардессе объяснили, что ребёнок только что усыновлён и обращать внимания на его крики не следует. Для московских рейсов, как оказалось, это вполне привычная картина: на Запад везут орущих и сопротивляющихся детей, и никому до их страдний и плача нет никакого дела. Понятно: они же окажутся в раю, так пусть помучаются немного, это ради их же блага.
Странно было только одно: НИ ОДНОГО слова, ни одного звука в адрес ребёнка этими господами произнесено не было. Мальчик орал "в никуда", а точнее - взывал к миру о помощи, словно никому не нужная собачонка, а американцы непринуждённо общались между собой, давая понять всем своим видом, что ничего особенного не происходит.

Ситуация прояснилась, когда я уговорила дочку пообщаться с ними на красивом английском языке: в своих эмоциях по отношению к таким странным "родителям" я была совсем не уверена. Наверняка, ляпнула бы что-то весьма недипломатичное (что, впрочем, перед самым выходом и случилось...).
Обычная история: престарелые доброхоты решили осчастливить русского малыша "америчкой". 60-летний дедушка, по его словам, когда-то жил с семьёй и детьми, а потом женился второй раз на даме лет 50-ти, которая никогда не была матерью. В их маленьком городке в Северной Каролине стало модно усыновлять детей из России. Через агентство они приехали на Урал и буквально в три дня оформили документы, чтобы заполучить Кирюшу. Ни слова по-русски - новоявленные родители, ни слова по-английски - ребёнок. Никаких консультаций с нашими специалистами о привычках и характере малыша, никаких "сеансов психологического привыкания" - просто одели в то, что было, и отправили в полную неизвестность, оторвав от любимых воспитателей и нянечек, которые были для ребёнка "мамами".

Кто-то тут озаботился судьбой ярославской Александры? Так вот: её шлёпающая по заднице мама - идеал эмоциональной отзывчивости по сравнению с каменными изваяниями, которых мы наблюдали всю дорогу. Да, такие бить не будут. Тем более при посторонних. Они накачают мальчика успокоительными, посадят на химические пилюли перед телевизором и будут считаться образцовыми родителями. Никаких курсов и никаких проверок в России иностранные усыновители не проходят. Все гарантии благополучия и безопасности детей нашим чинушам заменяют доллары. Как хотелось мне посмотреть в глаза работникам детдома, отправившим Кирюшу неизвестно с кем! У них с собой не то, что книжек и игрушек для ребёнка не было, но и элементарного набора еды, фруктов-соков, которые нормальные родители берут для детей в долгую дорогу.

К счастью, мы вспомнили о баночках с детским питанием, которые оказались в нашей сумке. Домодедовская зона досмотра их, разумеется, выявила. "Еда для ребёнка? Для какого ребёнка?" - "Вот для этого, который не может нормально жевать", - я указала на дочь, а та в свою очередь улыбнулась двумя рядами блестящих брекетов. Тётки посмеялись и весь наш запас пропустили. Да, представьте себе, я, простая сибирская мамаша, для своего 17-летнего ребёнка всегда беру в дорогу суточный запас еды и фруктов, а американские усыновители для 3-х-летнего малыша не взяли НИЧЕГО, кроме огромной жестяной банки дешёвых американских "кукис". Вот эти "кукисы" они и пихали ему в рот всю дорогу. У нас что, в России, нынче трудно купить яблоко или банан? И между тем, в моей сумке всё это было, а у американских усыновителей не было ничего. "Он ничего не ел со вчерашнего дня", - спокойно сказал папаша и развёл руками.

...Дочь протянула малышу баночку мангового пюре и одноразовую ложечку - "Ешь, Кирюша!"
Если бы кто-то из вас увидел, с какой жадностью набросился ребёнок на это пюре, я уверена - не задумываясь придушил бы и наших чиновников, ответственных за судьбы детей, и этих самых усыновителей, которые понятия не имеют, как общаться с маленькими детьми, как их кормить, занимать игрой и воспитывать. Мы были просто счастливы, что в те полчаса, что Кирюша поглощал наши запасы, он не орал. Потом мы нашли ещё один способ отвлекать малыша: дочь начала говорить с ним по-русски. Просто так, ни о чём - перебирала все известные детские темы, тютюшкалась и заигрывала. Как только малыш слышал русскую речь, он моментально умолкал и внимательно слушал, хлопая своими синими глазками.

- Займите же его чем-нибудь,- на исходе третьего часа полёта сказала я американцам, пожалев собственного ребёнка, по доброте душевной превратившегося в авианяню. Американцы допивали по третьему бокалу вина и по-прежнему не обращали на орущего мальчика никакого внимания. Красный, потный ребёнок по-прежнему сидел в куртке и зимних сапогах. С золотых волосёнок на личико капал пот. Он уже не орал - он жалобно выл, как раненый зверёк, обречённый на гибель.
- Может быть, вам с ним порисовать?
- Ему ничего не интересно, мы пробовали, - ответил папаша. А мамаша спокойно закрыла глаза и ...задремала. Изумлению и, конечно же, возмущению моему не было предела: весь самолёт обалдел от крика, а эти горе-родители пили вино и сладко дремали.

О чём всё это скажет психологу? Западному, конечно же, о здоровой психике и железной выдержке американцев. Нашему - о равнодушии и эмоциональной холодности. О полном отсутствии интереса к ребёнку, безразличии к его страданиям, страхам и к стрессу, которому его подвергли, без всякой подготовки лишив привычного окружения. Я упорно отгоняла от себя чудовищное предположение, что так можно относиться к человеку лишь в одном случае: если его собрались разобрать "на органы"."