Декабрь, 2009 г., Нью-Йорк.

Прошло полтора года со дня тех бурных событий. Жизнь устаканилась, вошла в прежнее русло. Юлька, Грегори, Андрей, Луис, Джордан, Сэм – великолепная шестерка – теперь по очереди собирались друг у друга дома. Они, как дети, радовались все новым и новым успехам по превращению Земли из ада, в котором они жили, в рай. Голод и нищета отступили. И хотя природные энергетические ресурсы закончились, на смену им пришло новое топливо – обычный бытовой мусор. Благодаря этому мусорные свалки вокруг больших и маленьких городов, мегаполисов и деревень вошли в историю. Деньги практически потеряли свою актуальность. Практически все в магазинах можно было взять бесплатно. Полиция теперь занималась хулиганами и нарушителями скорости на дорогах. Страшно было подумать, что всего каких-то пять лет назад Мир стоял на краю гибели. А они и не думали. Просто делали свою работу. Юлька с Игорем решили приобрести «умный» дом – со всякими навороченными суперштучками, роботами и прочей дребеденью. Пожив в нем месяца два и взыв от всех этих супермодных наворотов, они позорно сбежали обратно в свой не такой современный, но такой уютный и теплый дом на берегу океана. В один из дней Юлька закончила работать с бумагами, приготовила ужин, и, уютно устроившись в кресле в ожидании мужа, смотрела телевизор. Телефонный звонок заставил ее вздрогнуть. Звонила Оленька и, захлебываясь слезами, пыталась что-то сказать. У Юльки оборвалось сердце.
— Оленька, что? Скажи, маленькая!
Дочка, захлебываясь от рыданий, сказала, что Артемка, ее двухмесячный сынишка, в реанимации.
— О Господи! Что случилось? — завопила Юлька.
— Мама, приезжай, я не могу! Я одна, Марк в командировке... Мамочка... я... я так боюсь за Артемку!
— Оля, говори адрес клиники! — в ужасе выкрикнула Юлька.
Назвав адрес, дочь отсоединилась.
Юлька домчалась до клиники минут за пятнадцать по воздуху. Бросив машину прямо у крыльца клиники, она вбежала в холл и столкнулась с рыдающей Оленькой.
- Мама, у него отек легких, он на аппаратах, врачи ничего не могут сделать, - прошептала Оля и упала в обморок. Юлька еле успела ее подхватить. Подбежавшие медработники уложили дочь на каталки и увезли в палату. Юлька развила бурную деятельность. В первую очередь она вытряхнула душу из лечащего врача. Толком ничего не добившись, по тревоге вызвала главврача. Был созван консилиум. Послушав этот самый консилиум минут пять и, вытянув из главврача имя будущего спасателя – Александр Берг, позвонила Эндрю Хадсону и велела ему срочно доставить Берга в больницу к ребенку Артему Склодовски. Юлька ждала Сашку, спрятавшись за колонну. Увидев, как тот вбежал в холл, она облегченно вздохнула и побежала в палату к Оленьке.


Декабрь, 2009г., Нью-Йорк.

Сашка еле приполз домой после интенсивного приема. Наталья поставила перед ним ужин и ушла. Борис где-то мотался. Сашка уже догрызал пережаренного цыпленка, когда раздался телефонный звонок. Звонил Эндрю Хадсон, его шеф и благодетель. Он был нормальным мужиком, но иногда Сашку бесил его приказной тон. Но приходилось мириться. Плюсов было гораздо больше, чем минусов. Вот и сейчас Хадсон в приказном порядке велел ему отправляться в больницу, где в реанимации в тяжелом состоянии находился внук какой-то его знакомой. Вот черт! У них что там, своих врачей нет, что ли? Сашка молча выслушал Хадсона, коротко сказал: «Буду», швырнул салфетку, взял свой медицинский саквояж и выбежал из дома. Минут за пять долетел до больницы на машине, припарковался рядом с какой-то навороченной тачкой (И какой идиот ее так припарковал?), влетел в холл, набросил халат на плечи и помчался в реанимацию.
Юлька сидела рядом с Оленькой и гладила ее по руке. Она машинально шептала: «Все будет хорошо, маленькая, все будет хорошо...». Оля открыла глаза.
- Мамочка, как Артемка?
- Оленька, солнышко, все будет хорошо. Я вызвала лучшего врача в Нью-Йорке. Тебе уже лучше? – Юлька внимательно вглядывалась в осунувшееся, но такое красивое лицо дочери.
- Да, мама. Я, наверное, просто устала...
- Девочка моя, если ты в порядке, то иди к Артемке. Ты нужна ему.
Юлька помогла Оленьке подняться, поправила ей волосы. Вдруг она вспомнила:
- Оленька, одну просьбу можно?
- Да, мам, - растерянно пролепетала дочка, занятая мыслями о своем сыне.
«Господи, да она совсем еще ребенок!», - изо всех сил стараясь не заплакать, подумала Юлька, а вслух сказала:
- Доченька, ты помнишь дядю Сашу Берга?
Оля смешно наморщила лобик, пытаясь вспомнить, о ком говорит мама.
Юлька, видя, что Оля никак не поймет, о ком она говорит, продолжила:
- Ну, это не важно. Ты его вспомнишь, когда увидишь.
Увидев удивленный взгляд дочки, Юлька улыбнулась:
- Да, он приехал лечить нашего Артемку.
- И он его вылечит, правда, мама?
- Конечно, дочка. Это самый лучший педиатр Нью-Йорка и очень талантливый. Но я сейчас не это хочу тебе сказать. Ты должна сделать вид, будто ты его совершенно не знаешь.
- Мама, ну зачем это все? - удивилась дочь.
- Милая, ты ведь знаешь, что папа будет ревновать... и потом, мне кажется, еще не время нам встретиться с ним. Да и больница – не то место...
Оля согласно кивнула и побежала к сыну.
Сашка, зайдя в палату реанимации и увидев маленькое тщедушное тельце ребенка, всего опутанного проводами и капельницами, сразу почувствовал неладное. Подойдя ближе, он увидел, что не только губы, но ручки и ножки малыша начали синеть. Сашка быстро просмотрел карту назначений и снимки легких ребенка, надел фонендоскоп, прослушал дыхание. Прочитав назначения, поморщился. «Какой идиот назначил эти препараты? – промелькнуло в мозгу у Сашки, — лучшего способа угробить ребенка не придумаешь!». А вслух уже давал четкие указания:
— Приготовьте операционную, будем откачивать жидкость из плевральных сумок.
Оглянувшись на медсестер и увидев их застывшими, словно изваяния, заорал:
— Вы что, оглохли? Быстро, я сказал!
В этот момент в палату зашла Оленька. Теперь Сашка застыл. Женщина, безусловно, была очень красива, несмотря на ее изможденное лицо. «Наверное, мать ребенка», - подумал он. Но не только красота его зацепила. Кого-то эта женщина ему напоминала. Кого-то из далекого прошлого... Но времени на воспоминания уже не оставалось. Нужно было спасать малыша. Он побежал в операционную.

Оля сидела уже около часа в реанимационной палате, раскачиваясь из стороны в сторону. Казалось, она впала в прострацию. В первую минуту, когда вошла в палату, она увидела Александра Берга, о котором говорила мать, а потом ей стало ни до чего. Женщина боялась за малыша, плакала и молилась. Молилась, как умела. А умела она только просить Господа, чтобы ее Артемка выжил, ее солнышко, ее свет в окошке... Очнулась она от того, что малыша, наконец, принесли из операционной. Артемка спал, и самое главное – глубоко и спокойно дышал. Дышал самостоятельно, без всяких трубок и аппаратуры. Оленька кинулась к ребенку, пощупала лобик. Температуры не было. Реснички слиплись, были мокрыми, некоторые стояли дыбом.
- Извините, Вы мама этого чудесного малыша? – мужской голос за спиной заставил ее вздрогнуть.
Оля обернулась:
- Да, я... А Вы доктор, который спас моего Артемку?
Алекс молча кивнул. Его переполняло странное чувство. Де жа вю... Типа того, да...
- Как Вас зовут? – спросил женщину Александр.
- Ольга, а Вас? – она включилась в игру.
- Александр. Александр Берг, - поправился он. – Извините, Ольга, у Вас нет ощущения, что мы с Вами где-то встречались? – растерянно добавил он.
Ольга внимательно на него посмотрела, потом растерянно тряхнула белокурой головой и ответила:
- Нет. Я не припоминаю, извините.
- Это Вы меня извините. Просто Вы очень похожи на одну мою знакомую. Скорее давнюю подругу – поправился Сашка.
- Э... господин Берг, - перебила его Оленька. – А Артемка как себя чувствует?
- Артемка? – Александру показалось, что его уводят от разговора о чем-то важном... Но ребенок сейчас намного важнее, это точно. – С Артемкой, Вашим, Оленька, теперь все будет в полном порядке. Да. – Сашка широко улыбнулся, попрощался и быстро вышел из палаты, оставив Ольгу в глубокой задумчивости.
Не дожидаясь лифта, Сашка сбежал по лестнице на первый этаж. Занятый своими мыслями, он не заметил мужчину, шедшего ему навстречу. Он также не заметил, как пристально этот мужчина на него смотрел, недобро прищурив глаза. Сашка, все еще занятый своими мыслями, чуть не сбил мужчину с ног. На секунду подняв глаза и пробормотав «Извините», выбежал из больницы. Заведя машину, Александр скорее почувствовал, чем понял – этот мужчина знаком ему, но знакомство это было связью с кем-то... Сашка ощутил, что снова упустил нечто важное.

Декабрь, 2009г., Нью-Йорк.

Юлька сидела в кресле у камина, смотрела, не отрываясь на пляшущие язычки пламени, вела счет своим потерям, последней из которых был Игорь. Это была адская боль, которую нельзя было заглушить ничем. Обрывочные воспоминания вихрем кружились в Юлькиной голове со скоростью торнадо, засасывая в себя ее душу. На месте души образовывалась черная пугающая пустота. Но, как известно, свято место пусто не бывает. Поэтому Юлька физически ощущала, как в покинутое душой место вползает леденящее одиночество, раздирая живую плоть своими когтистыми лапами...

Юлька сидела в комнате отдыха для персонала больницы, ожидая Оленьку. Она уже сообщила Игорю и Егорке о болезни Артемки, и теперь просто молилась за здоровье своего внука. Стук резко распахнутой двери заставил ее вздрогнуть. Подняв глаза, Юлька увидела Игоря, стоящего в дверном проеме. Таким она мужа не видела давно. Сказать, что он был в бешенстве – это не сказать ничего. Лицо Игоря было белым от гнева.
- Ты, проститутка, шалава! – выплюнул он в лицо жены.
Юлька задохнулась от гнева.
- Что?!
- Заткнись! Что делал здесь этот ублюдок Берг? Молчишь? А я тебе скажу, киллерша хренова! Ты трахаешься с ним у меня под носом, а сама прикрываешься своими гребаными делами! Глобализация – это ж надо придумать! А я, дурачок, всему верил...
Плюнув в сторону Юльки, он круто развернулся и уже в коридоре столкнулся с Оленькой. Грубо оттолкнув дочь, он выбежал из больницы.
Из ступора Юльку вывели стоны дочери, отлетевшей к стене от толчка любящего папы. Юлька подбежала к ней, помогла подняться. Егорка, вбежавший в комнату, застал мать с дочерью рыдающими взахлеб.
- Что-то с Артемкой? – осипшим голосом спросил он.
Обе женщины отрицательно покачали головами.
- Что-то с папой, - через силу выдавила Юлька.
- Он жив? – всполошился Егорка.
- Он-то жив, - со вздохом сказала мать,- но...
- Что «Но», мама, говори! – чуть не закричал Егорка.
Юлька, утерев слезы, вкратце рассказала о безобразной сцене, устроенной отцом перед приходом Егорки.
- Сынок, ты знаешь, он даже не спросил, как чувствует себя Артемка, - со слезами в голосе сказала мать.
- А еще он отпихнул меня так, что я отлетела к стенке! – Всхлипнула Оленька.
- Да, дела... – огорчился Егорка.
Они втроем пробыли в больнице до утра, потом приехал Марк, Олин муж. Юлька с Егоркой, измотанные до предела, уехали домой. За ними приехала Кристи, жена Егорки. Уже зайдя в дом, Юлька поняла, что Игорь успел здесь побывать. Его вещей нигде не было. Тогда с ней случилась настоящая истерика. Спасибо Егорке с Кристиной, выходили ее. Через два дня она уже была на ногах, почерневшая от горя, осунувшаяся и похудевшая. К ней заезжали Билл с Роем, звонил Грегори. Ей было ни до кого. Но Юлька жила. Жила ради детей, теперь и для внука.


Июль, 2010г., Америка.

Юлька в последний раз окинула себя критическим взглядом в зеркале и вышла на балкон, услышав шуршание гравия под колесами машины. Она стояла на балконе, ветер мягко играл с ее белокурыми шелковистыми волосами. Юлька внимательно наблюдала за подъехавшим лимузином. Она увидела Билла, предупредительно открывающего дверцу автомобиля. Внезапно она почувствовала предательское дрожание рук и слабость в коленях. Из машины вышел Сашка в темном дорогом костюме. Белоснежная шелковая рубашка с небрежно расстегнутой верхней пуговицей – да... Александр, как всегда, уверен в себе, своему небрежно-изысканному стилю одежды. Он посмотрел на Юльку, стоявшую на балконе. Внезапно их глаза встретились. Сашку словно горячей волной окатило. По телу пробежали мурашки озноба. Билл, жуя травинку, внимательно наблюдал за этой сценой. «Вот это да... Если это не любовь, тогда я осел...», - размышлял он. Выбросив недогрызенную травинку, Билл повел Сашку в дом.

Сашка, как ошпаренный, метался с бокалом, наполненным каким-то дурацким коктейлем непонятного фиолетово-розового цвета по огромному роскошному светлому залу, мечтая лишь об одном – вместо бокала сжать Юльку в своих объятиях.
Юлька сидела за стеной в другой комнате в кресле у камина, потягивала через соломинку апельсиновый сок и вспоминала...

А вспоминать ей было что. После ухода Игоря из семьи – такого необъяснимого и дикого, Юлька буквально вытащила себя с того света, заставила себя жить. Постепенно текущие дела и домашние заботы вытеснили из ее тела и души страшную черную боль. Эгоизм Игоря перечеркнул не только ее любовь. Дети не вспоминали отца. Через какое-то время Игорь попытался связаться сначала с детьми. Потом с ним. Не получилось. Игорь не понял и повторил попытку. Потом еще и еще. Юлька сознательно избегала мужа. Но потом что-то произошло, и Игорь исчез с горизонта ее жизни. Юлькину личную жизнь составляли редкие встречи со случайными мужчинами. Она даже не запоминала их имен. Рой как-то начал было разговор об этом, но Юлька резко оборвала его:
- Говоришь, аморально?! А что еще прикажешь делать мне, одинокой женщине, а?
На что Рой резонно заметил, что она не только одинока, но еще и очень красива. А еще они с Биллом парни хоть куда... Юлька только горько усмехнулась и ответила:
- Тогда у меня не будет друзей...
Примерно месяц назад Юлька решила поблагодарить Сашку за спасение внука. Но она не хотела, чтобы Алекс ее узнал. Записавшись к нему на прием, Юлька слегка преобразила свою внешность с помощью парика и солнечных очков. Она таки добилась своего.
Сашка принял последнюю пациентку и сидел за столом, устало растирая тонкими холеными пальцами виски. Его терзала головная боль. Неожиданно запищал телефон. Сашка нажал кнопку селектора, и устало спросил:
- Ну что там еще, Сильвия?
- Мистер Берг, к Вам пациентка.
Сашка не выдержал и взорвался:
- Какая еще пациентка, к чертям собачьим? Ты издеваешься?!
- Но она записалась, когда Вы уже начали прием, и я не успела Вам сообщить, - испуганно залепетала секретарша.
- Пусть заходит, - раздраженно ответил Берг.
Через минуту он увидел в дверях Нечто. Это Нечто было одето малость странно – мини юбка, обтянутые шелковыми чулками ноги в туфлях на шпильках, черная шелковая блузка, глухо застегнутая на все пуговицы и золото. Много золота. Ну чересчур. У него начало рябить в глазах от блеска благородного метала. На голове было что-то невообразимое – темно-каштановые каскады кудрей, переливавшиеся мелкими бриллиантовыми слезами. Ансамбль дополняли солнечные очки, закрывавшие пол лица Дамы-Х, ярко алая губная помада подчеркивала капризно изогнутые губы. В руках у странной посетительницы алела роза, своеобразно оттенявшая черную блузку. Если бы не бьющая в глаза кричащая роскошь, даму можно было бы принять за девицу легкого поведения. Она не была старой. Ну, лет тридцать, не больше... Да, не больше, пока она не раскрыла рот и чувственным голосом с сексуальной хрипотцой не начала благодарить его за спасенного внука. У Алекса поплыли мозги. О каком внуке она там бормочет?! Он подозрительно уставился на нее. Юлька, (ха, а это конечно была она, кто ж еще?), наслаждаясь произведенным эффектом, малость увлеклась, предложив доктору в качестве благодарности ужин в тихом уютном местечке. Доктор шарахнулся от нее, как от чумной, и со словами «Спасибо, как нибудь в другой раз», практически вытолкал ее из кабинета, «забыв» взять протянутую розу. Уже сев в машину, и отъехав на безопасное расстояние от клиники, Юлька остановилась, сдернула парик, очки, вытерла помаду и громко расплакалась. Плакала она долго и обстоятельно, минут сорок. Со слезами из нее вытекало горе и усталость прожитых лет. Наконец, успокоившись, она приняла решение и сообщила о нем Биллу. Тот, тихо матерясь и скрипя зубами, разработал план операции по доставке Сашки в Юлькин дом. Соответственно, план удался. И теперь, когда Юлька, наконец, получила желаемое, она сидела перед камином и не знала, что с этим желаемым делать. И уж совершенно некстати на ум пришла мудрая еврейская пословица: «Не проси у Бога, а то даст». Дал. «Спасибо тебе, Господи, что не забываешь нас, сирых и убогих», - машинально прошептала Юлька, глядя в огонь. Медленно поднялась с кресла и пошла на встречу со своим прошлым.
Сашка, изрядно вымотанный метаниями, вполне мирно разглядывал картину Дали «Время». «Интересно, - думал он, - подлинник или репродукция?».
- Не мучайся, Александр, это подлинник, - раздался чувственный голос с легкой сексуальной хрипотцой. Такой знакомый, манящий голос, задвинутый в самый дальний уголок его памяти.
- Юлька... – Выдохнул Алекс, медленно поворачиваясь. Он не мог поверить. Перед ним стояла женщина, теоретически старше него на целых пять лет, а практически... Практически он задохнулся от желания. Сунув куда-то коктейль, Сашка притянул к себе Юльку. Их горячие губы слились в один долгий поцелуй. С этой секунды мир перестал для них существовать на долгие – долгие часы. Они припадали друг к другу, как припадает к живительному источнику влаги путник, долго шедший через пустыню и, наконец, нашедший оазис. После первого насыщения друг другом они перебрались поближе к камину, пили вино, разговаривая то вместе, перебивая друг друга, то поочередно, плакали, смеялись, снова занимались любовью, пока усталость и сон не сморили их. Билл так и нашел Юльку и Сашку, спящими голышом у камина. Скептически покачал головой, притащил одеяло, укрыл их, отключил телефоны и тихо ушел наверх спать.
Сашка проснулся первым и ощутил рядом чье-то тепло. Вдруг он вспомнил вчерашнее безумство, и его неожиданно прошиб холодный пот. Он не привык просыпаться рядом с женщиной. Женщины, включая его жену Наталью, просыпались раньше, чтобы он, не дай Бог, не увидел их без косметики. А Юлька дрыхнет, и хоть бы что! Сашка набрался храбрости и глянул на ее лицо. Оно его поразило. Лицо женщины, старше него на целых пять лет, было свежим и юным. Бред какой-то. Юлька спала, как младенец, во сне сладко причмокивая губами. Сашкины руки, по всей видимости, жили отдельно от его головы, поэтому вопреки здравому смыслу потянулись опять к Юльке. Они нащупали упругие груди, гладкую кожу, ниже – зовущую влажную ложбинку. Сашка застонал от острого желания, помогая себе руками, медленно погрузился в бархатное лоно и почти сразу же взорвался фейерверком. Стон наслаждения вырвался из его груди. Юлька изогнулась, как кошка, и, не раскрывая глаз, прошептала: «Еще». Это «Еще» растянулось до обеда. Сашка тонул в ее бирюзовых глазах, подернутых дымкой. Наконец они захотели есть. После совместного принятия ванны, которое растянулось еще часа на два, завернутые в полотенца, они добрели до кухни и смяли в одно мгновение всю еду, заботливо оставленную им Биллом, который с утра пораньше укатил по своим делам. Сашка с Юлькой сидели на кухне, пили горячий кофе и смотрели друг на друга. В их взглядах была печаль. Печаль по утраченному прошлому. Они плыли по одной реке под названием Лета, но были в разных лодках, хотя... ...Хотя могли быть в одной... Предрассудки, светские приличия – и кому, скажите, все это нужно? Только не этим двоим. Они были половинками одного целого. Но поняли они это слишком поздно...
Когда вечером Билл подъехал к Юлькиному дому, Сашки уже там не было. Женщина сидела на террасе, прикрытая пледом и смотрела вдаль, куря сигарету. Билл, кивнув, сел напротив.
- Тебя ищут, – тихо промолвил он.
- Кто? – равнодушно отозвалась Юлька.
- Все, включая Грегори и детей.
- Ты нашел, и другие найдут, - раскуривая очередную сигарету, философски отметила она.
- Эй, мадам, что случилось?
- Так, ничего особенного, Билли. У каждого из нас своя жизнь, своя судьба, знаешь ли.
- Ни черта не понимаю, - тихо начал заводиться Билл, - ты у нас свободная женщина, у него тоже проблемы в семье...
- Которые он сам и создал! – зашипела Юлька. – Я приняла решение и хватит об этом!
- Слушай, подруга, - взорвался Билл, – ты себя заживо похоронить решила? От ваших взглядов может железо расплавиться! Вы же любите друг друга!
- Билл, хватит вопить, - устало ответила Юлька. – Ты его знаешь его несколько часов, а я – много лет. И мой Игорь тоже не подонок. На его месте я бы уже давно взорвалась.
- Ты оправдываешь своего мужа?! – изумился Билл.
- Нет. Но он вернется. И потом, мы с ним жизнь прожили. А знаешь, что связывает людей крепче любой любви? Воспоминания. Когда есть что вспомнить, кроме отличного секса и обжигающих взглядов. Когда умеешь посмеяться над общей прожитой бедой или невзгодами. Даже не так. Это не крепче любви, дорогой Билли. Это и есть любовь. А Сашка – это здорово, это красиво. Но это не любовь. Могло стать любовью, не спорю. Но время ушло.
Юлька посмотрела на первые звезды и продолжила:
- Я его отпустила, и он меня понял. Его Наташка не виновата, что мы полюбили друг друга. Но он мог остаться со мной давно, в той, прошлой жизни. Но не стал. Родители были против. А теперь... Теперь пусть растит сына и налаживает свою семейную жизнь. Вот так.
Билл внимательно посмотрел на Юльку и тихо сказал:
- А ты жестокая...
- Да. Но не только по отношению к другим, но и к себе тоже. Да и не жестокая, Билли. Знаешь, второй брак более счастливым в девяноста девяти процентах оказывается только в кино или в книгах. Уж поверь мне.
Билли ничего не оставалось, как поверить Юльке.


Декабрь, 2010г., Америка.

Позади остались рождественские хлопоты, традиционное запекание индейки, погоня за подарками, встречи с детьми и внуком Артемкой, все время о чем-то шептавшемся с бабушкой Юлей.
Проводив гостей, Игорь и Юлька лежали у камина. Юлька улыбалась своим мыслям, глядя в огонь. Игорь поглаживал белокурую головку жены. Потом внимательно посмотрел на нее и спросил:
- Ну что, красавица, нагулялась?
- Нагулялась, - счастливо улыбнулась Юлька.
Любой любопытный прохожий, оказавшийся возле этого дома, заглянувший в окно, увидел бы семейную пару и решил бы, что эти – самые счастливые на свете. И он оказался бы прав.



Декабрь – Февраль
2004-2005гг.