Мы можем сказать, что у режима, сформировавшегося в России, обнаруживается все больше общих черт с реакционными режимами, действовавшими в различных государствах Европы, Азии и Латинской Америки в течение последнего столетия. Ничего нового. Но в данном контексте нам особенно интересна одна конкретная вещь. То, как некоторые из этих режимов в условиях экономических спадов и неурядиц шли на рискованные внешнеполитические операции.
В таких операциях лидеры режимов нередко усматривали единственный для себя выход. Конечно, всем был очевиден их расчет: преобразовать растущий социальный протест в патриотический подъем. Но в то же время каждый из этих лидеров, возможно, искренне полагал, что делает своему народу давно ожидаемый подарок.Крымская операция нанесла серьезнейший удар по международному авторитету страны. То, что говорилось выше о некоторых внешнеполитических действиях авторитарных режимов, показывает, в каком ряду мы оказались. Судя по выступлениям представителей большинства государств, выступавших на Генеральной Ассамблее ООН, — причем не только тех, кто в итоге поддержал резолюцию по Крыму, — в поведении российской власти они усматривают имперский синдром. Никакого уважения такая демонстрация силы и в таких обстоятельствах, обычно, не вызывает. Списывать все эти оценки на давление Запада? Думаю, это будет самообман.