Зная умение Навального искать активы за рубежом -- уверен в его понимании, что все спрятанное может быть найдено. При наличии должных усилий -- найдено обязательно.

Можно любить или не любить Навального -- неважно. Но идиотом назвать его сложно. Тогда почему ему приписывается поступок идиота -- утаивание фирмы за рубежом? Не то, что нулевой баланс, вообще без баланса, потому что на налоговый учет ее даже и не ставили. Чем ценна эта фирма для Навального, чтобы ее держать в ущерб своей избирательной кампании?

Есть кто-нибудь, кто сможет ответить на этот простой вопрос? Желательно с использованием сохраняя непротиворечивость суждений, а не словами про Госдеп, Немцова, Кировлес или моих маму и папу.

Какие бы хвалебные слова не писали про себя кремлевские политологи -- вот отчет о реальной встрече Собянина с москвичами:

Арина Шарапова и фантом Собянина

«Мест нет, — говорят мне на входе охранники. — Зал переполнен. А стоять в проходах нельзя». Мимо меня проходят представители ветеранских организаций: «Нам там место занимали». Дверь пытаются штурмовать местные жители, но охрана их не пропускает. В дверном проеме появляется пресс-секретарь, меня впускают в зал.

На сцене стоят шесть пустых стульев. Зал на 350 мест почти заполнен. В первом ряду представительницы организации инвалидов заполняют бланки «наказов» — так в штабе называют пожелания к кандидату. В 7 вечера вместо Собянина на сцену выходят его доверенные лица.

Телеведущая Арина Шарапова приветствует собравшихся, объясняет отсутствие кандидата его занятостью и обещает лично передать ему все «наказы»: «Он ведь отпуск не брал. Сергей Семенович ежеминутно и ежесекундно рулит городом». Кто-то в зале возмущается. «Вы же читали, в объявлении было написано,что встреча будет с доверенными лицами (крупными буквами: «Уважаемые москвичи! Приглашаем вас на встречу Сергея Собянина», мелким шрифтом — про доверенных лиц. — БГ). Все делается в рамках правового поля. Кандидат имеет право передоверить встречу доверенным лицам. Мы все в теме. Мы ответим на ваши вопросы», — Шарапова передает слово доверенному лицу, главврачу госпиталя Олегу Румянцеву.

Румянцев начинает зачитывать доклад по программе здравоохранения Москвы со множеством цифр. «Собянин проигнорировал нас, — взрывается рядом со мной пенсионер. — Кто эти все люди и какое они вообще отношение имеют к правительству Москвы? Пусть расскажут мне про защиту прав участников долевого строительства жилья». В крайнем правом ряду сидит небольшая группа людей с документами и листами бумаги, на которых крупным шрифтом написано «Дом. Если подчиненные творят беззаконие, то руководитель — преступник». Это обманутые дольщики, поясняет пенсионер.

Шарапову в зале просят объяснить регламент и цель встречи. «Каждый докладчик выступает по 15 минут. А цель была написана на всех плакатах, — отвечает телеведущая с плохо скрываемым раздражением. — Если вы обратили внимание, это было написано. Спасибо большое, мы продолжаем нашу встречу». Последние слова она произносит скороговоркой под нарастающий гул избирателей. «Сейчас Шарапову бить будут или что?» — спрашивает меня один из фотографов. Но несколько десятков человек просто выходят из зала. «Это профанация, а не встреча», — говорит молодой мужчина. «Мы пришли задавать вопросы. Нам продемонстрировали неуважение», — говорит какая-то женщина. «Не нравится — уходите, зачем крик поднимать? — В зале переругиваются сторонники Собянина и те, кто пришел задавать вопросы. — Мы случайно узнали о встрече, а вас сюда пригнали. Нам вообще сказали, что вход только по пригласительным. Что это за встреча с народом по пригласительным?»

В это время Румянцев на сцене рассказывает, что современный врач пользуется не только фонендоскопом, но и другими приборами. «Знаете, мне так жалко, что они ушли, — говорит Шарапова. — Может, кто догонит и вернет? Они же вопросы хотели задавать. Как раз к ним и переходим. Ну да ладно. Вы только уж, пожалуйста, не уходите. Впереди много интересного. Здравоохранение — это про нашу жизнь, а впереди еще образование и строительство». Первые несколько вопросов в напряженном зале звучат как домашние заготовки: «Можно ли выбрать поликлинику, если прикреплен к одной, а рядом — в шаговой доступности — есть другая?», «Могут ли ветераны обслуживаться в двух поликлиниках?» Неожиданно на сцену выбегает женщина и что-то шепчет Шараповой. «Вы понимаете, такое дело, ветеран войны», — Шарапова уступает свое место женщине, которая сбивчиво, с волнением и почти плача, рассказывает, как ее 92-летнюю мать —инвалида войны отказались класть в военный госпиталь.